Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял - [7]

Апология Южного Парка: поиск контакта с Вашим внутренним Картманом.

Если дружба помогает нам критически исследовать проживаемую нами жизнь, то, возможно, не случайно, что критический подтекст Южного Парка был создан двумя друзьями — Треем Паркером и Мэттом Стоуном. В «Апологиях» Сократ сравнивает себя с оводом, раздражающей язвой, летающей вокруг «ужаленных» людей, вызывая вопросы и критические саморазмышления так, чтобы разбудить их интеллектуальный потенциал и заставить их думать. Южный Парк — примерно такой же овод, пытающийся пробудить американскую культуру от легкомысленного и беспечного сна. Шоу создаёт вокруг себя дискуссию и споры, и заставляет говорить многих людей о таких этических проблемах, которые иначе оставались бы в забвении. Для шоу, которое якобы лишь развращает, оно слишком часто фокусируется на религию, этику, и демократию, чем хотели бы признавать критики. Но, конечно, мы ещё должны спросить, действительно ли нужно представлять эти проблемы именно Южному Парку. Например, было ли философски мудро и действительно необходимо упоминать слово «говно» 163 раза в одной серии? Или демонстрировать столько рвоты, пердежа и насилия? Какой философской цели служит пошлость?

Показ пошлости и грубости Южный Парк часто защищает на основании свободы слова. Однако, здесь играет роль и другая проблема. Часто Южный Парк говорит то, что социально и морально говорить неприемлемо — и, по Фрейду, должно быть вытеснено, подавлено. Согласно Фрейду, наши мысли и действия формируются под воздействием «влечений», это касается эмоций, желаний, жизненной энергии, которые могут быть агрессивными, враждебными, гедонистическими. (Фрейду на этот счёт надо было бы провести полевые испытания на «поехавшем мелком разуме» Картмана.) Эти влечения — часть наших инстинктов, но, так как они бывают небезопасными и склонными к насилию, мы стараемся их контролировать или даже вовсе отрицать, замалчивать. Такой контроль — форма вытеснения, но она подчас может иметь непредвиденные последствия. Вытеснение влечений может приводить к бессознательному насильственному поведению, а также к оформлению подавленных желаний в сновидениях, нашей «бессознательной жизни». Вытеснение, как форма внутренней цензуры, перенаправляется, но агрессии нашей это не уменьшает. Несмотря на наши намерения, бессознательная агрессия часто формирует то, чем мы являемся, что мы думаем и делаем.

Фрейд обнаружил в психоанализе, что если рассказать о наших снах и их интерпретировать, это может послужить ключом к нахождению причины подавления желаний и связанных с этим сил. Когда мы рассказываем про наши идеи и чувства, вытеснение преодолевается, и через их осознание мы можем принять наши желания и мысленно их сформировать. Представив желание, мы позволяем ему выразиться, это помогает нам потом интегрировать его в нашу жизнь. Проливая свет на то, что было бессознательным, интерпретирование снов позволяет нам рассуждать об этом с нашей же точки зрения.

Фрейд считал, что шутки в этом отношении работают аналогично сновидениям. Когда один человек говорит шутку, её спонтанность и неожиданная формулировка слов прорывается сквозь вытеснение у другого. Смех «высвобождает энергию», до этого блокированную из-за подавления наших желаний или влечений нами же, вот почему во многих шутках видят вульгарные или непристойные намёки. Фрейд также указывает на то, что шутящий должен отрицать факт шутки — она сработает только тогда, когда будет являться для других сюрпризом и рассказчик не будет смеяться при её рассказе сам. Существует удовольствие от смеха над шуткой, от её рассказа, так же как и удовольствие от освобождения в других их подавляемого.

Благодаря своим вульгарностям, Южный Парк вскрывает влечения и желания, которые мы подавляем чаще всего, и это позволяет нам смеяться так, чтобы наши сдерживания обнажались. Именно это делает грубость основой шоу. Показывая нам «типичного чёрного» (англ. «Token Black»), медсестру с приросшим эмбрионом или произнося много-много раз «говно», оно выявляет в нас агрессию и желания, которые мы чувствуем, но не можем выразить. А вещи, которые действительно нельзя произносить вслух, говорятся Кенни сквозь приглушающий речь капюшон и комментируются другими мальчиками. Вербализируя наши влечения, шоу позволяет нам начать задуматься о них — что даёт возможность их проанализировать и таким образом дистанцироваться от них. К примеру, многие серии посвящены осрамлению «чужаков» и тому, над чем злорадствуют расизм и ксенофобия. Однако, разрабатывая такие заявления, шоу доказывает, что в кругу друзей злорадство нормально — такая словесная перепалка, если её поняли, не приводит к насилию и избеганию. Подобное создаёт пространство, в котором вражду можно подвергать интерпретации и анализу, хотя её применения это всё равно не оправдывает.

Кроме того, можно проанализировать весь этот пердёж в «Шоу Терренса и Филлипа». По крайней мере, возможны две интерпретации этого «шоу внутри шоу». Во-первых, это вопрос, почему мальчики так любят это дурацкое шоу. Вовсе не потому, что им всё время нравиться пердеть. Скорее, Терренс и Филлип совершают этим нечто неразрешённое: нарушают социальные запреты родителей. Это нравится мальчикам, которым тоже хочется быть свободными от родительского контроля и регуляции.