Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял - [10]

В подобной путанице не просто разобраться в повседневной жизни. В соответствии с философской позицией, известной как эстетический морализм, эстетические качества объекта зависят от его моральных качеств. В самой крайней форме, эстетические качества произведения, полностью определяются его моральными качествами; безнравственное произведение искусства просто не может быть эстетичным, а высокоморальное искусство — доставляет эстетическое наслаждение. В умеренной форме, нравственные качества произведения искусства способствуют, в какой-то мере, иллюстрации его эстетических достоинств и недостатков. В обоих случаях, эстетические моралисты отрицают, что суждения об этических и эстетических качествах произведения имеют отдельные, независимые оценочные базы.

Хотя это разительно отличается от того, что нормальный человек может думать об искусстве, Южный Парк — это творчество, сознательно нацеленное Стоуном и Паркером на наше эстетическое наслаждение. В этом случае, эстетическое наслаждение принимает конкретную форму — комедии. Если эстетический морализм прав, то Южный Парк — это не очень смешно, или совсем не смешно, так как он — морально плохой. Конечно, эстетической морализм намеренно пытается сделать эстетические суждения зависимыми от суждения о том, каковы нравственные качества произведения, просто утверждая, что нечто объективно смешное зависит, по крайней мере частично, от того, насколько это нравственно хорошо и хорошо ли вообще.

Итак, согласно большинству работ об эмоциях, иметь эмоцию — значит видеть некий аспект мира определенным способом. Например, боятся пауков — означает видеть в пауках угрозу или даже нечто зловещее, не просто паука. Таким образом, испытывание чувств — ключ к пониманию некоторых предполагаемых свойств предмета (что пауков нужно бояться). С помощью эмоций, таким образом, можно оценивать, как точно они представляют свойства объектов — если пауки фактически не угрожающие или зловещие, боязнь их является неправильной, хотя и объяснимой (их действительно не стоит бояться, даже притом, что арахнофоб сказал бы иначе).

Аналогично, если Вы чувствуете, что нечто кажется Вам смешным — это ключ к нормам того, что можно подвергать осмеянию. Можно подумать, что, так как все нормы описывают реакции и действия, мы автоматически говорим об этических нормах. Но не все нормы являются этическими. У эстетических и этических норм — различные цели. Цель эстетических норм — то, что красиво или, в нашем случае, занимает специфическое место в эстетическом удовольствии, то есть юмор. Они описывают то, что должно быть сделано, когда кто-то хочет сделать нечто красивым или даже — что должно быть сделано, чтобы оценить красивое. Этические нормы стремятся к тому, что считается правильным или приемлемым для человеческого процветания. Они предписывают то, что должно быть сделано под страхом морального осуждения. Можно видеть, насколько эти цели независимы и иногда дико расходятся, когда мы рассматриваем, возможность чего-то быть красивым, но не являться частью человеческого процветания. Пока это так, даже связанные утверждения, что нечто может быть забавным, но вредным или нравственно похвальным, но уродливым, противны эстетическим моралистам, эстетические и моральные цели — независимы друг от друга.

Так, почему все столь это важно? Во-первых, полезно иметь ясность о том, какая цель преследуется в этой главе (моральный вид). Также полезно осветить, где находятся пределы моральной оценки (что является правильным или хорошим, что является неправильным или неподобающим). Но наиболее важно то, что пока эстетическая страсть к морализированию ложна, факт, что Южный Парк забавен, не снимает вопрос, правильно ли для нас — смеяться над ним. Помните, согласно эстетической страсти к морализированию, только те художественные работы, которые нравственно достойны или допустимы, должны доставлять эстетическое удовольствие или, по крайней мере, менее эстетически и нравственно приемлемые художественные работы, должны нравиться нам меньше, чем могли бы. Дэвид Юм (1711–1776), классический моралист, пишет, что, когда произведение искусства нравственно нежелательно, мы никогда не сможем «обсмаковать композицию» и не будем делать так, даже если бы могли. Южный Парк — это смешно, действительно смешно; Вы не читали бы это, если бы все мы не думали так. Мы «смакуем» его, пользуясь терминологией Юма. Нет никаких споров о забавности Южного Парка. П'нятненько. Но так как эстетический и моральный вопросы независимы друг от друга, вовсе не обязательно смеяться над любовью Хеннифер к буррито.

А что бы придумали Сьюзен Вульф и Аристотель (за исключением сказочного по глупости ханжества)?

Так, как же мы можем решить, правильно ли, нравственно ли смеяться над Южным Парком? Как мы определяем, является ли смех над Южным Парком частью нравственно верной жизни? Философы иногда используют идею о морально-святом как устройство, с помощью которого можно найти правильный способ действовать или быть. Морально-святой — человек, который настолько хорош насколько возможно. Воображая и размышляя, на кого походил бы такой человек, мы можем отыскать ответы о том, как должны действовать и быть мы сами. Так, канонизировала бы мораль смех над Южным Парком?