Философия в будуаре - [12]

Митрофанов: В молодом возрасте – да. К сожалению, чем дальше, тем больше я встречаю мужчин, которые обсуждают, помогают эти таблетки или нет. И куда им делают по вечерам уколы – в эту сторону или в ту... И я тоскую по временам, когда мы обсуждали, как с ней было, дает она всем или не дает. И все остальное во всех подробностях.

Собчак: Второй момент, который меня шокировал, то, что женщины для мужчин с точки зрения секса делятся на несколько категорий. Грубо говоря, трахается она на 5 баллов или меньше, делает ли минет, согласна на анальный секс или не согласна.

Митрофанов: И это было. Это тоже было свойство времени. Понимаете, когда пал совок, рухнула и бетонная плита псевдонравственности, которая общество давила. Началась эпоха беспредела, появились ребята в малиновых пиджаках. Они по проволоке ходили и в жизни, и в сексе. Рассказы, как хорошо они провели время в бане, были обязательным атрибутом. Потом время стало меняться, общество начало покрываться тиной.

Собчак: Вы говорите, что порнография стала одной из причин краха Советского Союза. Она оказала влияние большее, чем политические лозунги. По-моему, если объединить политические лозунги и порнографию, можно создать атомную бомбу. Чем, собственно, вы, Алексей, отчасти и занимаетесь.

Митрофанов: Да, мой фильм «Юлия» имел широкий резонанс. Жириновский даже говорил, что я ссорю народы.

Соколова: А зачем вы стали вообще это снимать?

Митрофанов: Это была чисто предвыборная история. Когда я снимал фильм, Тимошенко была действующим премьер-министром. Когда фильм вышел, это вызвало шок.

Собчак: Порно со звездами востребовано.

Соколова: Не собираетесь продолжить блестящую карьеру порнографа? Говорят, вы про Прохорова собирались снимать или про Лукашенко.

Митрофанов: Нет, ничего такого. Про Лукашенко мой режиссер хотел что-то снимать. Так против него немедленно возбудили уголовное дело. Так что порнография действительно ядерное оружие.

Собчак: А вот интересно, с точки зрения порнографа, которым вы, безусловно, не являетесь, какая среди российских политиков наиболее востребованная порнопара?

Соколова: О, мне уже рисуются невероятные грезы...

Митрофанов: Дело в том, что герои должны быть... с неким шлейфом интриг, скандала, как Тимошенко и Саакашвили.

Соколова: Потом они оба секси в отличие от отечественного бомонда.

Собчак: Ну почему же, у нас тоже много секси-фигур.

Соколова: Это, например, каких? Кого бы тебе было интересно увидеть голым?

Собчак: Пусть Алексей ответит.

Митрофанов: Девочки, я не ухожу от ответа, просто в голову никто не приходит. Разве что Собчак и Жириновский.

Собчак: А чего это сразу я? Почему не Малиновская?

Митрофанов: Малиновская – это прогнозируемо. Будет просто неинтересно.

Соколова: Известно, что у нас в стране главный секс-символ – В.В. Путин.

Митрофанов: Нет за ним подогревающих фактов. Вот за Юлей стояли целые истории.

Собчак: Хорошо, есть истории про Валентину Матвиенко. Помните эту избирательную кампанию – «город устал».

Соколова: Я думаю, госпожу Матвиенко надо снимать в исторических декорациях. Императрица, фаворит...

Собчак: Какой-нибудь щуплый мужчина...

Соколова: Ну, начались девические грезы! Скажите, Алексей, к выборам не собираетесь какой-нибудь порношедевр подготовить?

Митрофанов: Нет, не собираюсь. Героев нет.

Соколова: Может, просто нет санкции политического руководства?

Митрофанов: Фильм «Юлия» также не был санкционирован.

Соколова: Ну-ну. Зато всем понравился. Как вам в голову пришла эта блестящая политтехнологическая идея?

Митрофанов: Толчком послужили слухи, что она летала на саммит СНГ и Саакашвили встречал ее в аэропорту. Потом они сели в вертолет и улетели. Одновременно пресс-секретарь Саакашвили оказалась беременна.

Соколова: Ух ты!

Митрофанов: Да, все было горячо. Сейчас что-то придумывать неинтересно. Почва должна быть, ощущение сексуальности персонажа. У нас тухловато. В эпоху гражданской войны, когда были обострены чувства, был разгул сексуальности. Сейчас сексуальность закрытая, люди законсервированные.

Собчак: Согласись, что закрытая сексуальность бывает очень даже возбуждающей.

Митрофанов: Снять, что ли, про Барщевского?

Собчак: Будут проблемы. Самые пикантные сцены, например, куннилингуса, придется подвергнуть цензуре из-за усов.

Митрофанов: Побреем!

Собчак: А у вас самого, Алексей, никогда не возникало желания сняться в порнофильме?

Митрофанов: Пока нет.

Соколова: Я однажды присутствовала на съемках порно. Более скучного зрелища нельзя придумать. Не возбуждает абсолютно.

Митрофанов: А что вы хотите? Когда человек жарит на кухне мясо, это совсем другое, чем когда тебе его подают в ресторане.

Собчак: А какая порнография вам больше нравится – европейская, азиатская, американская? На меня наибольшее впечатление производят пошлейшие сантехники...

Соколова: А у меня любимая финская порнография. Это чудо! Там все очень медленно, как бы в съемке рапидом, девочки такие жирненькие, в кружевах, что-то сомнамбулически с сантехника снимают...

Собчак: Я, как сейчас помню, были мы у Ульяны Цейтлиной на новоселье. Большой дом, кровать, подушки, перины. Ульяна говорит: у меня вот телевизор новый, красивый, давай позырим – включает Первый канал. А там как раз к богатой девушке в ее усадьбу приходят два сантехника. Что починить, чего, куда, молоточком... Пошлейшие американские дела – но как возбуждает! Мы чуть не за телефонную книжку с Цейтлиной схватились.