Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа - [33]

Режиссёр всего этого блестящего сериала о жизни нашего посткоммунистического общества Илья Куликов с моей точки зрения просто гениальный художник, куда там всяким бледным приевшимся донцовым и устиновым с их жалкими неправдоподобными и нежизненными историями.

И как жалко, что когда-то пора и остановиться – хочется смотреть и смотреть без конца, они стали частью моей жизни. Вот уж не ожидала, что я, ценящая только так называемое «высокое искусство», смогу так намертво прикипеть к отнюдь не положительным героям нашего ужасного, но далеко не скучного времени!

Прилетевший со звёзд

Я помню какой-то прекрасный сад, в котором росли цветы необыкновенной красоты. Они были так красивы и так дивно пахли, что в языке даже не найти слов, чтобы это описать. И я в нём качался на качелях, подлетая высоко-высоко, и мне было не страшно, потому что я знал – со мной ничего не может случиться плохого, меня охраняют все небесные ангелы, потому что на меня возложена миссия – принести в этот безрадостный мир высшую красоту, чтобы люди, наконец, поняли, что такое счастье. Счастье – в звуках, которые тоже не описать словами. Язык слишком беден, чтобы выразить всё, что заполняло мою душу. Когда мне исполнилось 4 года, я открыл, что эти божественные звуки, которые звучат во мне и день и ночь и даже во сне, можно записывать на бумаге. И долго-долго, ещё три десятилетия, я покрывал бумагу этими смешными закорючками.

Я исписал тонны бумаги. Я даже сам не понимаю, как мне это удалось. Ведь при этом я был обычным человеком, у меня, как и всех, были любящие родители, особенно любил меня отец. Он, хоть и был строг со мной, но понимал, что видит перед собой Чудо, которое ещё не рождалось на земле, и вряд ли когда-нибудь повторится в ком-то другом. Была ещё старшая сестричка, милая скромная девочка, во всём соглашавшаяся со мной. Потом я вырос и женился на ничем не примечательной девушке. Вообще-то, я сначала влюбился в её сестру, которая иногда исполняла арии из моих опер. Наверное, я влюбился потому, что пела она божественно (потом она стала придворной примой королевской Оперы). Но что-то у нас не заладилось, и она не разделила моих чувств, а потом мы и вовсе перестали общаться.

Отец, которого я не предупредил о своей женитьбе, очень обиделся, ведь он считал себя самым близким мне человеком и думал, что я буду советоваться с ним обо всех своих делах, особенно таких важных, как женитьба. А потом, когда он увидел мою жену, она ему очень не понравилась. Да, она была заурядной женщиной, звёзд с неба не хватала, очень легкомысленной, и мне кажется, что она изменяла мне с моими друзьями. Ей просто не дано было понять всего того, что составляло для меня самое главное в моей жизни. Она порхала, как бабочка, с цветочка на цветочек, и жила одним днём. Я ей всё прощал, потому что жизнь рядом с таким, как я, нелегка для любой женщины, для которой важны не какие-то там гениальные звуки, а более приземлённые вещи – дом, дети, материальное благополучие…

Да и то, чем я жил, не так уж и многих интересовало. Такое нужно только тем, кто сам витает в небесах, ну а большинство ведь живёт на земле и для них это просто треньканье и сотрясение воздуха. Сильные мира сего иногда развлекались, приглашая меня в свои дворцы, я был для них как забавная игрушка, пока был ребёнком. Потом они ко мне охладели, и только один высокопоставленный религиозный деятель, большая шишка в моих родных краях, считал, что я обыкновенный тунеядец, отлынивающий от работы, и что я обязан жить как все другие, служить в придворном оркестре капельмейстером, скромно пиликать всю жизнь и не высовываться. Особенно его бесило, что я мотаюсь по Европе в поисках непонятно чего – славы, денег? – ему и в голову не приходило, что мне нужна была свобода. Певчие птицы не поют в клетках, даже в золотых. Для того, чтобы выводить свои рулады, им нужно небо, ветер, шумящая листва деревьев и свобода…

Но таким, как я, не место на земле. Вселенная очень быстро забрала меня отсюда – туда, куда попадают после смерти очень немногие, те, для которых моя музыка стала своей, как будто это они её написали, ведь когда она звучит, им кажется, что она у них внутри. Мой хрупкий человеческий организм не выдержал моей нечеловеческой гениальности, он очень быстро надорвался – его подкосили эти невероятной красоты звуки, которые пришли вместе с моим появлением на свет, когда моя душа прилетела с далёкой прекрасной звезды, которая совсем не походила на Землю, где никто не ценит красоту и гармонию, где царит не любовь, а злоба, ненависть и корысть.

Но я оставил тем, кому здесь плохо, очень большой подарок, в утешение от всех ужасных невзгод и мучений, которые сопровождают их жизнь. Когда звучит моя музыка, они забывают о своей нищете, болезнях и одиночестве, они счастливы. И я знаю, что без меня этот мир был бы намного беднее и холоднее.

О житье-бытье не старой ещё тётки

За окном дождь и холод. Дождь проливной, уже осенний, хотя сегодня по календарю только её начало. «Наша бедная избушка и печальна и темна» – и почему это у Александра Сергеевича есть ну просто на все случаи жизни? Избушка и правда очень неказиста. Но мне в ней уютно. Тишина за окном, ведь в деревеньке всего 4 человека (вместе со мной). Ещё бы дровишек раздобыть, совсем было бы отлично, печка у меня замечательная, её когда-то сложил настоящий деревенский печник. Судьба у него страшная. Пил как собака (смешно говорится – собаки ведь не пьют, но выражение такое), все деньги пропивал, а зарабатывал он много, потому что руки были золотые, всё умел, даже мог дом построить. И замерз пьяный где-то в заброшенной деревне. Я ему за эту печку благодарна. Ну ничего – извернусь, добуду дров, и будет у меня гореть очаг…