Философия - [7]

Но что является этически оправданным, добродетельным? Сократ отвечает: добродетель состоит в знании добра и в действии соответственно этому знанию. Он связывает нравственность с разумом, что дает основание считать его этику рационалистической. Здесь можно "придраться" к Сократу: вот, де, он упускает из виду нерациональное в нравственности. Это действительно так. Но нельзя не признать, что введение в этику разумного начала имело для человечества самое прогрессивное значение.

Но как приобрести знание? На этот счет Сократ разработал определенный метод — диалектику, состоящую из иронии и майевтики, т. е. рождения мысли, родового понятия. Ирония состоит в том, что обмен мнениями сначала дает негативный результат: "Я знаю, что ничего не знаю". Однако этим дело не заканчивается, перебор мнений, их обсуждение позволяют достичь новых мыслей. Удивительно, но диалектика Сократа полностью сохранила свое значение по настоящее время. Обмен мнениями, диалог, дискуссия являются важнейшим средством получения нового знания, понимания степени своей собственной ограниченности. Все это справедливо и по отношению к студентам, активность которых на семинарах открывает им дорогу к успеху.

Наконец следует отметить принципиальность Сократа. За якобы имевшее место со стороны Сократа развращение молодежи и введение новых божеств он был осужден. Имея много возможностей для избежания казни, Сократ, тем не менее, исходя из убеждений, что надо соблюдать законы страны, что смерть относится к бренному телу, но отнюдь не к вечной душе (душа вечна подобно всему родовому), принял яд цикуты. Смерть Сократа потрясла, как он и предвидел, его сограждан. Но не только их. Имя бескорыстного искателя истины сохранилось бы в любом случае в веках. Обстоятельства же смерти Сократа обозначили его величие еще резче. Мыслитель превыше всего ставил добытые им знания и приобретенные на их базе убеждения. Мужество философа не сумела поколебать даже предстоящая смерть. Здесь есть над чем призадуматься.

Софисты

Сократ много и с принципиальных позиций спорил с софистами (V–IV вв. до н. э.; софист — учитель мудрости). Смысл этого спора имеет важное значение для понимания философии. Как это обычно бывает в споре, побежденной стороны в нем так и не оказалось.

Софисты и сократики жили в бурную эпоху: войны, разрушение государств, переход от тирании к рабовладельческой демократии и наоборот. В этих условиях хочется понять общественное, социальное в отличие от природного. Природе, естественному софисты противопоставляли искусственное. В обществе нет естественного, в том числе традиций, обычаев, религии. Здесь право на существование получает только то, что обосновано, доказано, в чем удалось убедить соплеменников. Исходя из этого софисты, эти просветители древнегреческого общества, уделяли пристальное внимание проблемам языка и логики. В своих выступлениях софисты стремились быть и красноречивыми, и логичными. Они прекрасно понимали, что правильная и убедительная речь есть дело "мастера имен" и логики.

Исходный интерес софистов к обществу, к человеку нашел свое отражение в положении Протагора "Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют". Если бы не было слов после двоеточия и предложение ограничивалось бы утверждением, что "человек есть мера всех вещей", то мы бы имели дело с принципом гуманизма: человек в своих действиях исходит из своих интересов. Но Протагор настаивает на большем: человек оказывается даже мерой самого существования вещей. Речь идет об относительности всего существующего, в том числе об относительности знания. Мысль Протагора имеет сложный характер, а ее часто понимали в упрощенном виде: какой мне кажется каждая вещь, таковой она и является. Естественно, с точки зрения современной науки такие рассуждения наивны, произвол субъективной оценки в науке не признается; чтобы его избежать, существует множество способов, например, измерение. Одному холодно, другому жарко, и термометр здесь к месту для определения подлинной температуры воздуха. Однако мысль Протагора довольно необычна: ощущение действительно не может ошибиться — но в каком смысле? В том, что "одно лучше другого, но ничуть не истиннее". Мерзнущего надо согреть, больного вылечить. Протагор переводит проблему в практическую сферу. В этом проявляется достоинство его философской установки, она предохраняет от забвения действительной жизни, что, как известно, отнюдь не редкость.

Но можно ли согласиться с тем, что все суждения и ощущения в равной степени истинны? Вряд ли. Становится очевидным, что Протагор не избежал крайностей релятивизма — учения об условности и относительности человеческого познания.

Сократа раздражало в рассуждениях софистов засилье относительного, забвение абсолютного, неумение и даже нежелание обнаружить его. Так, когда речь заходила о справедливости, то софисты не могли прийти к одному мнению. Говоря о справедливости, Протагор ссылался на общее мнение граждан, выраженное законом. Антифонт видит критерий истины в естественных, природных началах человека. Фразимах определял справедливое как выгодное сильнейшему. Сократ же хотел иметь дело со справедливостью как таковой и уже на этой основе разобраться с отдельными мнениями насчет справедливости. Сократ превосходил софистов в понимании общего, родового. Софисты превосходили Сократа в определениях практического, в нацеленности на достижение конкретных практических результатов.