Философическое путешествие - [5]

Шрифт
Интервал

- Не переменится, - заверил ее Нигглер, - не волнуйтесь.

Он ловким, точным движением разбил яйцо в миску с начинкой и начал перемешивать. Мистер Фезерстоун то и дело кидал на него исподтишка подозрительные взгляды, но Нигглер ни разу ему не улыбнулся, даже не подмигнул в ответ.

- Знаете, у Нигглера удивительное чутье на лошадей, - объяснила Перс, срезая корку с двух длинных полос сала. - Что-то сверхъестественное. Он безошибочно угадывает победителей.

Нигглер начинил петушков, аккуратно перевязал каждого поперек грудки лентой сала и сунул в духовку.

- Ну вот, а теперь поглядим, как наши дела, - сказал Нигглер, открыл бумажник, и из него дождем посыпались какие-то вырезки. Он выбрал одну и, почесывая у себя за ухом, принялся изучать сосредоточенно и важно, точно пытался расшифровать мудреное письмо.

- Чем, голубчик, порадовала нас эта неделя? - спросила Перс. - Я просто сгораю от нетерпения. Ведь находишься в полном неведении, это-то и захватывает.

- Золотой Скипетр, - прочел Нигглер. - Ставки семь к двум. Пришел в числе последних. Бристольская Волшебница - ставки восемь к одному, тут вы обе выиграли по десять шиллингов. Н-да, не густо. Безумная Ночь - сорок к одному, я вроде бы на нее ставил, но... Так, сейчас проверим. Совершенно верно. Сын Трубача - ставки сто к девяти, мы выиграли. Песнь Рыбака ставки четыре к одному, тоже выиграли.

- Гений! - воскликнула Монти. - Просто гений!

- Да, Нигглер, вы вполне заслужили полпетушка, никак не меньше, поддержала ее Перс. - Сколько же всего набежало?

Нигглер долго и углубленно подсчитывал, потом объявил, что выходит по двадцать пять шиллингов на брата.

- А сколько, интересно, вы ставили? - спросил мистер Фезерстоун.

- Четыре фунта, - ответила Монти.

Мистер Фезерстоун не без ехидства осведомился, уверены ли дамы, что игра стоит свеч?

- Конечно! - Монти вдруг потеряла сходство с нежным ревеневым стеблем. Она вся взъерошилась и пошла в наступление. - Еще как стоит! Ждешь, волнуешься, сердце замирает. Для нас это такое удовольствие!

- Чтобы играть на скачках, нужен философский склад ума, - заметила Перс. - Уж вам бы это следовало знать, ведь вы философию изучаете.

- К сожалению, я очень плохо разбираюсь в скачках.

- В самом деле? - отозвалась Перс и нанесла мистеру Фезерстоуну последний удар, который его и сокрушил: - Наверное, в философии не лучше.

Обескураженный мистер Фезерстоун не нашелся что ответить, Нигглер же, который не только вышел победителем из поединка, но и был окончательно увенчан этой репликой Перс, вдруг тяжело вздохнул и сказал, что с удовольствием выпил бы стакан воды.

- Воды? Ни в коем случае! - в один голос вскричали дамы. - У нас есть пиво. Мы нарочно купили целый ящик. Наверное, мистер Фезерстоун тоже не откажется?

Мистер Фезерстоун вежливо поблагодарил и отказался, сказав, что предпочел бы молока, если у них есть.

- Ничего, если я закурю? - осведомился Нигглер, вытащил кисет с махоркой и папиросную бумагу и предложил свернуть цигарку для Перс. Перс поблагодарила и сказала, что предпочитает трубку, вынула ее из кармана брюк и стала громко выколачивать о подошву.

- Да, Перс верна своей трубочке, - сказала Монти. - И сигарам.

- Сигары после ужина, - решила Перс. - Мы с Нигглером всегда ими балуемся, когда он приезжает.

Кухню наполнил аромат жарящихся кур, и гнев Перс против мистера Фезерстоуна начал мало-помалу остывать. Она даже поблагодарила его за то, что он почистил картошку - лично для нее это просто пытка, - и спросила его совета, как ее приготовить - просто сварить или запечь в духовке вместе с петушками?

- Половину сварим, половину запечем, - сказал Нигглер. - Я сам займусь, не извольте беспокоиться.

- Ну что за человек! - восхитилась Перс. - На все руки мастер. Нигглер, где вы всем вашим чудесам выучились, откройте секрет.

- В армии, - ответил Нигглер. - Я там поваром служил.

- А помните гуся, которого ваш приятель прислал нам осенью? - подала голос Монти. - Вот уж Нигглер его приготовил! Поистине королевское блюдо.

Нигглер скромно потупился от этих восторженных похвал и, дымя самокруткой, углубился в раздел о бегах.

- Пожалуй, тут можно рискнуть, - наконец проговорил он. - Поставим-ка на жеребца по кличке...

- Нет-нет, не называйте! - прервала его Перс. - Ни в коем случае! Мы предпочитаем не знать. Неизвестность как раз и захватывает. Когда знаешь, совсем не так интересно.

Нигглер широко взмахнул рукой, соглашаясь, что, пожалуй, Перс права. Чего не знаешь, о том не горюешь.

- Золотые слова, - кивнул мистер Фезерстоун.

Нигглер устремил горький, укоризненный взгляд на мистера Фезерстоуна, который в эту минуту стоял у окна со стаканом молока и рассматривал крапиву, заполонившую большую клумбу, где когда-то росли розы. Вечер действительно выдался чудесный, куковали кукушки, в золотых лучах апрельского солнца столбом плясала мошкара.

- А однажды мы даже готовили оленину, - сообщила Монти.

- Матерь божия! - вырвалось у мистера Фезерстоуна. - Неужто вы привезли оленя?!

- Он выскочил мне прямо под колеса возле одного большого парка, сказал Нигглер. - Не бросать же его было мучиться и умирать медленной смертью, как по-вашему?


Еще от автора Герберт Эрнест Бейтс
Голос зимы

Мой мир населяют простые, на первый взгляд, обыкновенные люди из деревушек и провинциальных городков: любимые кем-то и одинокие, эмоционально неудовлетворенные, потерянные, мало себя знающие… Это мир глубинных страстей, безотчетных поступков и их последствий. Но внешне он не особенно драматичен… В совершеннейшей форме рассказ является, по существу, стихотворением в прозе.


Как горестна тщеславия цена

Мой мир населяют простые, на первый взгляд, обыкновенные люди из деревушек и провинциальных городков: любимые кем-то и одинокие, эмоционально неудовлетворенные, потерянные, мало себя знающие… Это мир глубинных страстей, безотчетных поступков и их последствий. Но внешне он не особенно драматичен… В совершеннейшей форме рассказ является, по существу, стихотворением в прозе.


Весенняя шляпка

Мой мир населяют простые, на первый взгляд, обыкновенные люди из деревушек и провинциальных городков: любимые кем-то и одинокие, эмоционально неудовлетворенные, потерянные, мало себя знающие… Это мир глубинных страстей, безотчетных поступков и их последствий. Но внешне он не особенно драматичен… В совершеннейшей форме рассказ является, по существу, стихотворением в прозе.


Перевернутый мир

Мой мир населяют простые, на первый взгляд, обыкновенные люди из деревушек и провинциальных городков: любимые кем-то и одинокие, эмоционально неудовлетворенные, потерянные, мало себя знающие… Это мир глубинных страстей, безотчетных поступков и их последствий. Но внешне он не особенно драматичен… В совершеннейшей форме рассказ является, по существу, стихотворением в прозе.


Старушки и вечность

Мой мир населяют простые, на первый взгляд, обыкновенные люди из деревушек и провинциальных городков: любимые кем-то и одинокие, эмоционально неудовлетворенные, потерянные, мало себя знающие… Это мир глубинных страстей, безотчетных поступков и их последствий. Но внешне он не особенно драматичен… В совершеннейшей форме рассказ является, по существу, стихотворением в прозе.


Мертвая красота

Мой мир населяют простые, на первый взгляд, обыкновенные люди из деревушек и провинциальных городков: любимые кем-то и одинокие, эмоционально неудовлетворенные, потерянные, мало себя знающие… Это мир глубинных страстей, безотчетных поступков и их последствий. Но внешне он не особенно драматичен… В совершеннейшей форме рассказ является, по существу, стихотворением в прозе.


Рекомендуем почитать
Монастырские утехи

Василе ВойкулескуМОНАСТЫРСКИЕ УТЕХИ.


Стакан с костями дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасенный браконьер

Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…


Любительский вечер

Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?


Рассказ укротителя леопардов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.