Философ - [90]
Ясмина, безусловно, понимала: что-то неладно, поскольку в постели я к ней почти не притрагивался, был дерганым и резким, то и дело зевал и с каждым днем приобретал все большее сходство с трупом. В царапинах под моим правым глазом теперь постоянно пульсировала боль, так что я и замечать ее перестал, перестав замечать ритм этих пульсаций примерно так же, как не замечал ритма, в котором билось мое сердце. И промокал ранки губкой, наносил на них тональный крем, на их заклейку у меня уходило четыре полоски пластыря. И все равно чувствовал, что Ясмина вглядывается в меня встревоженно и устало, как мы порой посматриваем на чужого, дурно воспитанного ребенка, – он, может быть, и не выходит за рамки приличий, но нам все равно хочется, чтобы он знал: мы его не одобряем; и я обзавелся привычкой отворачиваться от нее, едва она входила в комнату. Как-то раз она пристала ко мне с расспросами о том, как я себя чувствую, и я заорал в ответ: конечно, хорошо, просто я занят, у меня дел по горло, я должен думать и думать, разве не так? И тут же, взглянув на ее ошеломленное лицо, я понял, что реакция моя была несоразмерно резкой, и начал сознательно следить за своим голосом, подбирать слова, которые произношу. Впрочем, это оказалось ненужным, поскольку с того дня Ясмина больше не лезла ко мне с разговорами, во всяком случае, о самочувствии моем не заикалась. Думаю, она решила, что у меня пошла работа, – в определенном смысле так оно и было, – и потому мне можно простить некоторое угрюмство. Все же понимают, что от великих умов невозможно ожидать соблюдения поведенческих норм. Она стала ограничиваться разговорами исключительно о ней самой – быть может, надеясь, что они будут отвлекать меня. Либо так, либо она слишком погрузилась в собственные проблемы, чтобы обращать внимание еще и на мои. Мне же оставалось только надеяться, что она и дальше приставать ко мне не будет. Я с ужасом думал о том, что могу наговорить, если она меня допечет. Я и так-то едва-едва сдерживался. Настырное желание признаться ей во всем грызло меня постоянно, губительные для меня слова копошились внизу живота, обжигали горло, готовые – дай только повод – извергнуться наружу. Я не доверял себе и, оставаясь в одиночестве, чувствовал себя намного спокойнее.
Однако Ясмина была рядом и, судя по всему, намеревалась задержаться в доме надолго. Проведя в нем несколько дней, она приступила к переговорам о прекращении аренды своей квартиры, и уже через неделю мы позаимствовали у Дрю машину и перевезли все ее немалое имущество ко мне, оставив в прежнем жилье Ясмины только крупную мебель. Дом, мой дом, когда-то столь прекрасно просторный, столь совершенно продуманный, наполнился ее вещами. Принадлежавшие ей произведения искусства оккупировали телевизионную. Ее одежда вторглась в мой шкаф. В кухню водворилась пятипрограммная кофеварка, а с нею – все те кастрюли и сковороды, которые были когда-то орудиями моего ремесла. И хотя она твердила о своей готовности выбросить все, что я сочту ненужным, ни одного свидетельства этой готовности я не видел, совсем наоборот. Я стиснул зубы в предвкушении агрессивного переустройства дома.
– Можно задать тебе вопрос?
Я торопливо перевернул диссертацию текстом вниз, крутнулся вместе с креслом:
– Да?
– По-моему, в спальне наверху был ковер.
– Верно.
– Ты его выбросил?
Я помолчал.
– Нет, перенес в библиотеку.
– Так я и думала. Я же помню, в ней какой-то другой лежал.
– Вот от него я как раз избавился.
– Почему?
– Он… его прожгли сигаретой. Насквозь, дыра получилась.
– Это когда же?
– Во время вечеринки. И вином залили.
Я развел руки в стороны, показывая размеры винного пятна.
– А я ничего такого не помню.
– Ну, значит, не помнишь.
– Ладно. Хотя мне все равно непонятно, зачем его было выбрасывать. Все это вещи поправимые, а ковер был совершенно прекрасный. Но там ведь еще пара кресел стояла, верно?
– Просто мне не хотелось возиться с ним. И я его не выбросил – продал.
– Так что насчет кресел?
– Кресла… кресла в чистке.
– Ну, одно – это я еще понимаю, но не…
– Послушай, ты оторвала меня от работы.
– О. Извини.
И она закрыла дверь.
Я полагал, что на том разговор и закончился. Но нет. Через несколько дней Ясмина остановила меня, направлявшегося на кухню.
– Можно поговорить с тобой кое о чем?
– Ладно.
Она отвела меня в гостиную.
– Эти шторы…
– Шторы?
– Я уже говорила тебе, в передней части дома должно быть светлее. Нет, правда. Не можешь же ты предпочитать такую вот темноту.
– Мне она не мешает.
– Тут как в склепе. У меня ужасно устают глаза.
– Не знаю, что тебе сказать. Читай в другом месте.
– Где?
– На кухне. Наверху. Не знаю. Или купи настольную лампу.
– Дело не только в свете, тут еще и холодно. Вот, видишь, – она потянула за кончик шарфа, которым была обмотана ее шея, – это в доме-то.
– Потому я и поставил в телевизионной обогреватель.
– Я же не могу там все время сидеть.
– Я правда не знаю, что тебе сказать. Дом старый, все в нем старое, точно так же все было, когда я в нем поселился.
– Может, попробуем хотя бы смету ремонта составить?
– У меня нет таких денег.
– Составление сметы ничего не стоит.
Джейкоб Лев – бывший ученик иешивы, бывший студент Гарварда, бывший детектив, а ныне сотрудник транспортного отдела лос-анджелесской полиции, а также алкоголик, страдающий депрессией. Джейкобу невыносимо расследовать убийства, поэтому он больше не работает в убойном отделе, а корпит над анализом дорожных пробок. Жизнь его отчаянно скучна. Но в один странный день на него лавиной обрушиваются подозрительные события. Поутру в его квартире обнаруживается умопомрачительно красивая женщина – непонятно, откуда она взялась, и непонятно, куда вскоре делась.
«Гений» — это детектив и в то же время гораздо больше, чем детектив. Литературный уровень «Гения» приятно удивит даже самого придирчивого ценителя хорошей прозы. Джесси Келлермана сравнивают с Джоном Фаулзом, и в этом есть доля истины. Изощренные, таинственные сюжеты в его романах сочетаются с высочайшим литературным стилем и философской глубиной.Итан Мюллер — галерист. Однажды к нему в руки попадают рисунки художника Виктора Крейка, долгие годы жившего затворником, а недавно бесследно исчезнувшего. Рисунки настолько совершенны, прекрасны и страшны одновременно, что даже опытный и циничный торговец искусством попадает под их обаяние.
Джесси Келлерман, автор «Гения», «Философа» и «Зноя», продолжает увлекательную игру в жанры и бестрепетно ступает на территорию Альфреда Хичкока и его последователей. «Беда» — классический триллер с ироничным подтекстом. И вновь Келлерман демонстрирует виртуозное владение сюжетом и умение заставить читателя затаить дыхание до того момента, пока не будет дочитана последняя страница.Молодой идеалист, студент медицинской школы Джона с головой погружен в освоение профессии, его жизнь подчинена одной лишь учебе.
Артур Пфефферкорн, преподаватель литературного творчества, некогда и сам подавал большие надежды как писатель. Но все уже в прошлом. После морской катастрофы бесследно исчезает его старинный друг, прославленный автор триллеров Уильям де Валле. Пфефферкорн опечален известием, хотя всю жизнь завидовал тому, кто не только превзошел его в профессиональном успехе, но стал мужем женщины, которую он любил. Однако события принимают неожиданный оборот: Пфефферкорн становится любовником вдовы и собственником последнего романа приятеля.
Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни.
Люси и Джейк – образцовые супруги. У них двое детей, уютный домик и налаженный семейный быт. Он строит карьеру. Она посвятила всю себя семье. Но тихую идиллию нарушает шокирующая весть. Джейк изменил Люси. Теперь уже ничто не будет как прежде… Боль от предательства. Разбитые надежды. Люси и Джейк решают остаться вместе, но с одним условием. Чтобы «уравнять» супругов и спасти брак, Люси трижды причинит боль Джейку… Любым способом, каким захочет.
Во время летнего фестиваля искусств на территории бывшей графской усадьбы происходит убийство. Чеховская чайка, призванная олицетворять свободный творческий полёт, может стать символом тёмного мира, где жизнь не имеет цены. Поймёт ли следователь Кречетов, к какому миру принадлежит каждый из персонажей? Сумеет ли он распутать цепочку странных взаимосвязей? А может быть, в этой цепочке замешан призрак графини, блуждающий по аллеям парка и охраняющий тайну старинного клада?
Археолог Вера Буковская при раскопках монастыря в Армении обнаруживает кусок льняной ткани с непонятными надписями и чертежом. Странная находка погружает «везучую Верочку» в кольцо динамично развивающихся событий, предсказать которые не может никто. Командор Тайного ордена хранителей Священного Копья и римский кардинал, магистр Мальтийского ордена и отставной полковник Котов, петербургский академик-востоковед Пиоровский и безжалостный итальянский специалист по «щекотливым делам» охвачены азартом охоты за утерянным тысячелетия назад артефактом.
Профессор археологии Парусников обнаруживает в Израиле захоронение Лилит – первой женщины, созданной Творцом вместе с Адамом еще до появления Евы. Согласно легенде, Лилит пыталась подчинить мир с помощью женских чар и за это была уничтожена. У еще не вскрытого учеными саркофага Лилит случайно оказывается Арина, бежавшая в Израиль от невзгод, которые обрушились на нее в Москве. Что произойдет с женщиной, которой достанется энергия Лилит? Не возникнет ли у нее желания подчинить мир своим прихотям? А если возникнет, то кто сможет остановить ее?
Эрна, молодая девушка, недавно попавшая в аварию, приходит в себя в больнице, рядом с незнакомым человеком, утверждающим, что он ее муж. Девушка не помнит, как оказалась в другом городе и когда успела выйти замуж. Что она делала последние два года? Муж пытается ей помочь вспомнить, однако о многом не рассказывает. А когда на пороге дома появляется полиция, Эрна узнает, что была последней, с кем разговаривала пропавшая без вести девушка, которая исчезла как раз в вечер аварии. Эрна должна восстановить события и понять, что ее связывает с пропавшей, о чем недоговаривает муж и какая истинная причина потери памяти. Перенесись в суровый Берлин и погрузись в мрачную историю Эрны Кайсер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.