Филипп II Македонский - [8]

Филипп (и Александр) не были алкоголиками в том смысле, что их всегда тянуло выпить и без спиртного они страдали от абстинентного синдрома.[39] Вероятно, они пили больше других, потому что были царями, и подданные ожидали от них первенства во всех сферах деятельности. Если симпозии Филиппа хоть как-то напоминали пиры Александра, нет ничего удивительного в том, что македоняне снискали такую сомнительную славу и что Демосфен, бывший сугубым трезвенником, отзывался о них в столь пренебрежительном ключе. Например, по некоторым сообщениям, Александр пил так, что после симпозиев «отсыпался по два дня и две ночи подряд».[40] Что касается Филиппа, то на его свадебном пиру в 337 году (в честь его седьмого брака) возникла резкая перебранка, в ходе которой он схватился за меч и хотел было зарубить Александра, но упал и заснул.

Еще одной отличительной особенностью македонских обычаев была полигамия. Греческое общество придавало большое значение крепости семейных уз, и по крайней мере в Афинах многоженство было запрещено законом. В Спарте мужчинам разрешалось вступать в связь с чужой женой, если у супругов не было детей (или их было мало), но это совсем другое дело, которое не затрагивает вопросов брака. У македонских царей полигамия была в порядке вещей, и Филипп женился семь раз, официально не разойдясь ни с одной из своих жен. Неизвестно, как ладили между собой царские жены, но они жили вместе в царском дворце и исполняли обязанности цариц.[41] Однако, очевидно, полигамия имела печальные последствия для политической жизни, когда возникали вопросы о престолонаследии. В таких случаях многоженство означало наличие множества наследников (и таким образом, соперничающих партий), ведущих борьбу за трон, и в 336 году после убийства Филиппа II его наследник Александр столкнулся с угрозой, исходящей от потенциальных претендентов.[42]

Эти социальные отличия бросаются в глаза; вероятно, они появились под влиянием различных народов, живших на македонских границах.[43] Вместо того чтобы пытаться следовать греческим образцам, македоняне отошли от греческих обычаев, возможно, в том числе и потому, что стремились обособиться,[44] подобно некоторым современным музыкантам, ведущим разгульную жизнь, чтобы соответствовать образу «отпетых парней». Таким образом, если Мнесифей, афинский врач IV века, заявлял, что вино полезно для здоровья, то македоняне пили вовсе не из этих соображений.

Политические институты [45]

Главной причиной слабости Македонии до Филиппа II были враждебные народы и силы, окружавшие страну и вторгавшиеся в ее пределы (особенно из Верхней Македонии), а также отсутствие централизованного правительства.[46] Как мы уже отмечали, македонский царь не был царем всей Македонии из-за разделения страны на две части и фактической независимости племенных вождей Верхней Македонии. Такое положение не позволяло достичь единства страна и подрывало ее развитие в качестве единого государства. Став царем, Филипп решил изменить эту ситуацию раз и навсегда.

По македонскому праву, царь был наделен исключительной властью и ставил на официальных документах обычно только свое ими, без формальной титулатуры (basileus).[47] Он единолично решал вопросы внутренней и внешней политики, в том числе объявлял войну и заключал мир. Он был главнокомандующим армии, в его ведении находился весь спектр военных дел — от повышений по службе по дисциплинарных мер (включая казни). Кроме того, ожидалось, что он будет выводить войска на бой как воин. В финансовом отношении царь обладал значительным состоянием, поскольку ему принадлежали обширные земельные угодья, но мог и вводить чрезвычайные налоги. Также он был верховным жрецом, в обязанности которою входили государственные жертвоприношения, возглавление шествий и организация культовых празднеств. В судебной сфере он выступа в роли верховного судьи в случае апелляций, а также располагал неограниченной властью над членами собственной семьи, включая устройство их браков.

По закону царская власть была ограничена властью народною собрания, но на практике в Македонии властвовала абсолютная монархия, а государство полностью олицетворялось царем.[48] Царь всегда находился под зашитой семи вооруженных телохранителей, которых отбирал лично; когда на престол вступал новый царь, народ приносил ему клятву верности, а он обещал править в соответствии с законом.[49] Подданные, вероятно, наделяли своих царей статусом полубогов, поскольку их род возводился к Зевсу; возможно, после смерти царей обожествляли. Нам известно, что так было с Аминтой III[50] и, скорее всего, с самим Филиппом.[51]

За советом царь обращался к ближайшим друзьям и соратникам, называвшимся «сотоварищами» (hetairoi).[52] Сами по себе они не образовывали никакого официального совета, и, конечно, царь вовсе не обязан был следовать их рекомендациям, точно так же, как не был обязан выполнять решения, принимаемые народным собранием,[53] которое состояло из свободных македонян (как благородных, так и простолюдинов), служивших в войсках, и созывалось царем. По-видимому, на этих собраниях обсуждались политические вопросы и важные дела, а также случаи государственной измены. На этих собраниях также провозглашались новые цари; одобрение выражалось ударами копьями по щитам. Когда имелся бесспорный наследник (обычно старший сын), одобрение народного собрания было, вероятнее всего, формальностью. Впрочем, в спорных случаях и в чрезвычайных ситуациях собрание могло избирать на трон не ближайшего законного наследника или, по крайней мере, назначить регента для малолетнего преемника. Так, в 359 году собрание обошло юного Аминту из-за трудного положения, в котором оказалась Македония, и вместо него возвело на престол его дядю Филиппа.