Филипотен - [2]

Вынужденный подчиниться доводам, которые он и сам повторял каждый день, Филипотен отправился домой и стал ждать с достоинством благонамеренного подданного.

Заняв новое положение и не зная куда девать время, Филипотен сделал рвение своей профессией. Он не пропускал ни одного официального бала, ни одной караульной службы. Кроме того, он поносил республику, произносил речи против «сына великого человека»[3], разил сарказмами сторонников герцога Ангулемского[4] и кричал: «Да здравствует золотая середина!» Так он заранее стал беззаветным защитником системы, которой сам не понимал, но считал своей в силу связанных с нею надежд.

Филипотен начал тратить вторую четверть своего капитала и подписался на «Конститюсьонель» на весь год.

II ДОМАШНИЙ ОЧАГ ФИЛИПОТЕНА

Все в доме Филипотена овеяно одушевляющими его чувствами. По стенам столовой тянется длинная вереница портретов. Можно подумать, это портреты предков, но ничуть не бывало, — это портреты монарха и его многочисленной августейшей семьи.

Гостиную украшают две большие картины: знаменитые битвы при Жеммапе и Вальми. Их окружают другие полотна, поменьше, на коих воспроизведены различные сцены, посвященные политической и научной деятельности, а также путешествиям его высочества герцога Орлеанского. Филипотен берет вас за руку и объясняет вам одну картину за другой; если в пылу повествования ему изменяет память, — достаточно перевернуть картину; содержание ее написано на изнанке во всю длину полотна.

Обстановка в доме Филипотена также отмечена хорошим вкусом, свойственным всем его склонностям. Обои в гостиной составлены из узеньких красных, белых и синих полосок, что придает этой комнате сходство с полотняным навесом над террасой кафе. Мебель ему тоже удалось обить трехцветной материей; можно подумать, что на диванные подушки и кресла Филипотена пошла обивка со всех его матрасов.

Вначале одним из самых больших волнений в жизни Филипотена был выбор костюма — такого костюма, который весь целиком и в каждой своей части служил бы ему защитой от всяческих подозрений и заблуждений на его счет, а главное, оберегал бы от неприятности быть убитым в качестве врага трона и прилавка. Когда в моде на фасоны шляп и панталон случались кризисы, он каждые три часа посылал в верное место узнавать, какая именно одежда является признаком благонамеренности. Таким образом он сохранил себе жизнь, а также уважение своего бывшего клиента.

Теперь принципы Филипотена стали более устойчивыми, ибо он начал понимать самое основное. Так, например, из туалетов его жены были навсегда изгнаны белый и зеленый цвета, что придавало платьям этой дамы несколько странный и непривычный вид. Цифра V произносилась в доме Филипотена крайне редко[5] и всегда шепотом. Наконец, кухарке было запрещено подавать к столу груши[6] под страхом наказания по всей строгости закона.

Оставалось облачить в патриотические цвета Пулотена.

Пулотен — это сын Филипотена, шестилетний крепыш, который не столько употребляет, сколько теряет носовые платки, но все же подает большие надежды, если принять во внимание, что когда маршал Лобо позволяет ему сопровождать отца на смотр, он кричит: «Да здравствует король-гражданин!» — до тех пор, пока он сам и все его маленькие товарищи не осипнут окончательно.

Одеть его национальным гвардейцем — идея заурядная, по одному этому она должна была прийти на ум Филипотену. Но идея разрослась, расширилась и привела к весьма примечательному проекту, осуществить который и поторопился Филипотен. Он решил соединить все роды оружия доблестной национальной гвардии в лице Пулотена, прямого и единственного наследника всех его настоящих и будущих надежд. И вот он заказал ему семь мундиров. В понедельник Пулотен был гренадером; во вторник — артиллеристом; в среду — стрелком; в четверг — охотником; в пятницу — гвардейцем предместья; в субботу — пожарным, а в воскресенье, весь сверкая галунами, он изображал спешившегося конного гвардейца.

В первые дни этой национальной роскоши Пулотен по праву мог считаться самым нарядным солдатом-гражданином in partibus[7] в своем квартале. Но с каждым днем появлялись все новые пятна или дыры на панталонах, куртке или мундире какой-нибудь военной одежды, а так как ее никогда не удавалось вовремя привести в порядок, то в конце концов это привело к полному смешению родов оружия. И теперь Пулотен объединяет в своем лице все эмблемы почтенной национальной гвардии вперемежку, перестав уже распределять их по дням недели. Он был бы сурово наказан за такую сборную форму, если бы, подобно своему отцу, имел честь стоять на часах перед будкой привратника Тюильрийского дворца.

III ЗЛОСЧАСТНЫЙ КОНЕЦ ФИЛИПОТЕНА

Это случилось не далее как вчера.

— О! Какая сладостная, восхитительная ночь! — сказал Филипотен, потягиваясь и тараща глаза. — Я видел во сне красное, видел во сне синее, видел трехцветное, я видел даже целую радугу!.. Да, это предвещает счастье всем патриотам!

Филипотен зевнул, протянул руку, чтобы взять газету «Конститюсьонель», и нащупал какое-то письмо; он взял его, вскрыл; это было письмо от бывшего клиента; прочтя его, он едва не лишился чувств от счастья. Покровитель приказывал Филипотену явиться к нему сегодня же в полдень, намереваясь представить его важной особе, которая, наконец, вручит ему назначение на долгожданный высокий пост.