Фигурек - [28]
Час трапезы неукоснительно приближается, страх нарастает, и я в конце концов сдаюсь. Капитулирую. Встаю и иду по залу с отсутствующим видом. Официант не говорит на прощанье ни словечка, он протирает бокалы, впрочем, кто ж станет прощаться с живым мертвецом. В пути я пытаюсь собраться с мыслями и найти какое-то убедительное объяснение отсутствию Тани. Такое, которое не вызовет шквала настолько же тревожных, насколько и подозрительных вопросов. Ну а чем вообще принято объяснять чье-либо отсутствие? Чем можно оправдать, что твоей любимой нет рядом с тобой? Да чем угодно, в конце-то концов! Удивительно скорее обратное. Внезапно мне приходит на ум теория, излагавшаяся когда-то братцем — возможно, до предела упрощенная по такому случаю. Речь тогда шла о гипотезе некоего Гейзенберга[33], согласно которой мы видим и ощущаем материю только потому, что неведомая нам и невидимая энергия принимает форму ее элементарных частиц. Приняла энергия форму атомов — вот вам материя, не приняла — материи нет. То есть на самом деле она, эта материя, постоянно отсутствует. По существу, это присутствие — дело случая, и оправдания нужны присутствию, а вовсе не его противоположности. Вообще-то я плохо представлял себе, как стану объяснять гипотезу Гейзенберга, когда мать откроет дверь. На матери будет передник с надписью: «Не браните хозяина, хозяйка сама этим займется!»
Присутствие как случайность. Счастливый, конечно, случай, но…
— …несчастный случай на роликах? Но Таня ни разу не говорила, что катается на роликах!
— Только начала… Хотела скатиться по склону — и на тебе: растяжение связок, а некоторые и порваны. Придется какое-то время провести в кресле — буквально к нему прикованной.
Я не смог бы ответить, откуда взялось это идиотское объяснение. Подсознание — склад всякого хлама, среди которого и внезапно сломавшийся будильник, и неведомо где подцепленный, мигом сразивший тебя грипп, и несчастный случай на роликах… Неисчерпаемый кладезь готовых к употреблению алиби. Но смотри-ка: в несчастный случай на роликах они вроде бы поверили!
Все демонстрируют явное разочарование тем, что видят меня одного. Так уж сложилось, что с некоторых пор я перестал существовать для них как личность — только как тень личности. Я стал для них всего лишь человеком, который приводит Таню. Настроение — как первого сентября, когда выясняется, что главный весельчак класса перешел в другую школу.
Ужинаем в обстановке донельзя мрачной, душит тоска, ощущение такое, будто в доме покойник. И я единственный, кто знает: так и есть на самом деле, мы хороним Таню. Для моего отца это означает снова впасть в кому, для матери — снова стать безнадежной пессимисткой, к Анне вернется монополия быть украшением стола, и только мой брат, этот хамелеон, которого раз и навсегда заклинило на ярко-розовом цвете, останется самим собой. Ему все — с гуся вода, нет ничего такого, что могло бы его задеть. Когда он умрет, даже если к тому времени ему сравняется сто десять лет, окружающие ну просто очень сильно удивятся.
— Да бросьте вы, чего бы не поговорить нормально, ей-богу, растяжение связок довольно редко дает метастазы… Ну-ка, папа, расскажи, кого с утра поймал на удочку. Щуку? Синего кита? Русскую подводную лодку?
Несмотря на то, что брату искренне хочется расшевелить наших родителей, ни черта ему это не удается: всего за какой-то час они постарели на двадцать лет. Насколько что-то важно, начинаешь понимать по горю, которое приносит его отсутствие. Вот и я начинаю понимать, что Таня для моей родни действительно стала солнечным лучиком, свежим ветерком. Нашими-то физиономиями они тридцать лет уже любуются. А кроме всего прочего, это доказывает (если еще требуются доказательства), что Таня — несравненная актриса: за несколько недель стать идеальной, незаменимой, единственно желанной невесткой — на такое не каждая способна, Катрин Денёв может катиться к чертовой матери.
Пока мама мужественно и почти нормальным тоном пытается говорить о чем-то обыденном, я возвращаюсь мыслями к счету — просто не могу удержаться. Как этим двоим, возбуждающим в других людях почти что жалость, удалось выжить с настолько тяжкой тайной на душе? Нет, такого не может быть, не может — и всё тут, здесь какая-то ошибка! Да и зачем моим родителям Фигурек? Надо еще раз посмотреть этот счет, внимательно посмотреть! Решаю отправиться на кухню под каким-нибудь предлогом… теперь любой предлог сойдет, самый незначительный: я снова стал для них невидимым.
— Схожу-ка за горчицей!
Или:
— Схожу-ка за солонкой!
Или:
— Пойду принесу пирог!
(Не знаю, что именно я сказал в конце концов…)
На кухне я бросаюсь к буфету, открываю ящик и принимаюсь лихорадочно в нем рыться. Все тут, как было тогда, налицо остались все доказательства шести десятилетий вялого и сонного существования, едва заметные причалы на фоне беспрерывного потока лет, все, как было тогда, только никакого счета! Никаких его следов. Я просто убит. Наверное, мама сообразила, и оказалась совершенно права, что место для хранения свидетельства своей двойной жизни выбрано не слишком надежное. Я без особой уверенности шарю и в других шкафчиках — ну и иду обратно, в столовую, где царит все та же погребальная атмосфера.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.
Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.