Фейсбук с привкусом Лубянки - [3]

Наверное, в тот момент Максиму нужно было бы остановиться на том самом уровне. Ведь было достаточно денег, дела шли неплохо. И оставить на время проект, положиться на своих редакторов, съездить с семьей в отпуск. Побыть с женой наедине где-то под звездами, на берегу моря. Ощутить уже забытую нежность отношений, когда все между ними проходило без суеты, без спешки, не прерывалось звуками пришедших новых сообщений… Может быть, такой отпуск остановил бы его от шага, который он сделал спустя еще год.

В «Фейсбуке» он получил предложение подружиться. Открыл страницу автора предложения, и словно невидимый кто-то ударил по голове, кровь устремилась к лицу, свело судорогой руки. Он узнал девушку на фотографии — это была Ангелина. Та самая светлая божественная Ангелина, которой он посвятил сотни своих стихотворных строчек.

Он написал, она ответила. Рассказала о себе: была замужем, жестоко обманулась. Сейчас пока не в разводе, но живет уже одна, снимает квартиру. Детей нет. И что она поняла главное: какой глупой и самонадеянной, эгоистичной дурой она была в свои семнадцать лет. И как жаль, что нельзя вернуть те годы обратно. Тогда бы она все делала не так.

Они переписывалась всю ночь. Максим не помнил себя, не видел ничего вокруг. Ангелина писала ему его же строчки стихов. Оказывается, все эти годы она хранила (так она написала) его стихи, которые он передавал ей на листочках из школьной тетради. Растроганный да слез Максим готов был целовать ее фотографию на мониторе.

Каждый день в течение двух недель они общались по шесть-восемь часов, говорили и не могли наговориться. Максим почти физически ощущал ее желание быть рядом с ним и сам сгорал от желания увидеть ее рядом. Вспыхнувшее чувство было настолько всепоглощающим, что сводило с ума. Быть рядом с ней, целовать ее волосы, лицо и руки — это стало навязчивой целью наркомана. Тихая и неприметная жена с огромным животом, пигментными пятнами на лице и заострившимся носиком вызывала почти физическое отвращение.

И Максим решил: он нашел настоящее. Настоящую свою любовь. Ту любовь, которая дает жизни истинный смысл. Он вдруг подумал о том, что все, чего он достиг, делалось им с одной целью: доказать ей, невидимой тогда Ангелине, что он может многое, что он достоин ее любви.

Ангелина звала его, соблазняла десятками откровенных фотографий, которые выкладывала по его просьбе. Он просил ее снимать мобильным телефоном все участочки ее тела, показывать ему — и мысленно целовал живую, настоящую Ангелину.

Они все решили в своей переписке: как будут жить и где.

Нужны были деньги для начала их жизни. Много денег. Тех, которые откладывал Максим на автомобиль, не хватало. Да и Людмиле с дочерью нужно было что-то оставить.

Решение далось мучительно, но Максим решил для себя: все в его жизни было продиктовано одним — вот этой встречей с Ангелиной. И значит, все было ради нее. Они встретились — и все прежнее утратило смысл.

Максим продал свой блог-журнал. Покупатели нашлись быстро. С несколькими тысячами долларов и одним своим чемоданом с самыми необходимыми вещами он поздним вечером оставил свою квартиру, жену, дочь.

Его решение уехать жена выслушала молча, не стала падать на колени и умолять, не стала плакать. Ее лицо стало каменным, серым. Максим чувствовал свою вину перед ней, но его гнало из его квартиры страстное желание встречи с Ангелиной. В последний момент, когда его взгляд, прощаясь с прежней жизнью, коснулся стола, на котором оставался компьютер, Максим замер. В памяти мгновенно вспыхнули его бессонные ночи за этим столом. Он вдруг вспомнил, как словно из ниоткуда на этом столе перед ним возникали тарелки с едой, кофе… Это его Людмила, скользя неслышно, стараясь ничем не отвлечь его от работы, приносила и уносила, выбрасывала погашенные сигареты из пепельницы, покупала сигареты и зажигалки, вытирала пыль и вытряхивала крошки из клавиатуры. Она была тенью во время его работы, тенью, которая ограждала его от всего ненужного, от лишних хлопот…

У Максима запершило в горле, он хотел зайти в комнату к Людмиле и сказать ей какие-то главные слова, хорошие слова, но… за дверью была встреча с Ангелиной.

…Они не спешили обзаводиться мебелью и иными разными бытовыми вещами. Какой быт, что вы! Максим и Ангелина насыщались друг другом. Вечером и ночью, утром, днем — они жили друг другом. Это были невероятные дни, наполненные, как ему казалось, истинным смыслом любви и жизни. Они жили друг для друга.

Они проводили свои вечера в ресторанах, кафе, театрах. Они отдыхали в парках, гуляли по набережной. Они словно стремились в эти дни заново прожить, одним махом пролистать те свои юношеские годы, вместить многие месяцы и недели возможного тогда счастья в сегодняшние безумные часы.

Что и кто мог помешать их счастью? Никто не мог. А вот «что» — могло. И это «что» вдруг стало нагло ломиться в их уютный, бесконечно счастливый мирок.

Деньги.

Они вдруг стали стремительно заканчиваться. Всего несколько недель прошло, а Максим стал ощущать тревогу. Уже сколько времени он был с Ангелиной, но они ни разу не заговорили о том, на что они будут жить. Ангелина принимала его таким, каким он был сейчас: с деньгами, свободным от всех обязательств. И он… стеснялся заговорить о работе. Работа, занятость чем-то иным, кроме обожания и насыщения телом Ангелины, казались пошлой действительностью, низким и грязным бытом, который не имел права вторгаться в их свет любовных утех. Свет, в котором Максим в первый же вечер познал яростную страсть. Такую, о которой не догадывался, прожив в браке с Людмилой несколько лет, которая сводила с ума, увлекая на самый пик телесного наслаждения, и взрывала сознание не испытанным ранее сладострастием.