Фейерверк любви - [48]

Девин тоже облокотился о барьер, пытаясь не обращать внимания на аккуратную ручку Ханны. Обручального кольца на пальце не было. Конюшня практически пустует, размышлял он. Подъезжая к ранчо, Девин заметил, что почти все лошади находились на пастбище. Летом и конюшня, и пристройка хорошо проветриваются, а для зимы сгодятся обогреватели вдоль стен. Пожалуй, можно не тревожиться из-за холода и сквозняков. Неужели такой замечательный манеж простаивает? Конечно, если владельцы могут позволить себе подобную расточительность. А ведь Трэвису нечем было заплатить за лошадь, а тут еще и алименты на ребенка. Судя по всему, он смекнул, что проще всего оставить Ханне и ранчо, и чистокровку.

Спохватившись, что эта лошадь, вообще-то, принадлежит ему, Девин выпрямился и протянул руку, чтобы взять у Ханны родословную Ракеты. Ханна безропотно вернула ему бумаги, и смутное чувство вины вновь кольнуло его.

— Надеюсь, ваш сын не очень расстроится, если я заберу эту лошадь.

— Он уверен, что Ракета принадлежит его отцу, и знает, что рано или поздно мы попрощаемся с ней.

Надо полагать, Джастин скоро узнает и о том, что отец давным-давно попрощался с ним, подумал Девин.

Снаружи доносились мальчишеские голоса. Джастин что-то возбужденно тараторил, явно восхищаясь своим новым кумиром, а в голосе Си-Джея звучало такое снисходительное терпение, что Девин едва сдержал улыбку. Понимая, что пора звать сына и отправляться домой, он медлил, раздумывая о работе, подходящей школе для Си-Джея и о том, что Джолин грозилась увезти мальчишку.

Ханна переступила с ноги на ногу, намекая, что посетитель загостился. Да будь он проклят, если уедет, не узнав, нельзя ли арендовать манеж. В худшем случае она откажет, и он, таким образом, ничего не потеряет.

Девин кашлянул и поинтересовался:

— Вы случайно не согласились бы сдать мне манеж и часть конюшни?

— Даже не знаю… — Ханна безразлично пожала плечами, подтверждая догадку Девина, что с финансами у нее полный порядок. — А вам не кажется, что возникнут сложности, учитывая наши разногласия по поводу Ракеты?

Девин убрал бумаги в карман — бумаги, доказывающие, что владелец чистокровки он, и никто другой, — и со значением проговорил:

— Лично я не вижу никаких сложностей.

Ханна сладко улыбнулась.

— А я вижу. Разумеется, если вы не согласитесь иметь дело с Трэвисом.

В это мгновение Девин готов был поклясться, что ей известно, в каком он отчаянном положении. Он чуть было не вспылил и все же не мог не восхищаться упорством, с которым Ханна отстаивала свое мнение об этой лошади — залоге благополучия ее сына. Что говорить, если сам он чувствовал то же самое по поводу Си-Джея.

Однако не может быть, чтобы она говорила серьезно!

— По-вашему, я должен ждать, пока Трэвис заплатит мне, причем, скорее всего, денег своих я так и не дождусь, а вы тем временем придержите кобылку, чтобы я никому ее не продал, даже если найдется подходящий покупатель?

— Да, можно сказать и так.

Выходит, она не шутит! Если он надеется арендовать манеж, ему придется гоняться за Трэвисом в надежде получить с него деньги.

Девину захотелось свернуть Ханне шею.

А еще — поцеловать ее.

Он отвернулся, боясь, что не выдержит, и обеими руками вцепился в барьер, обдумывая ее предложение. Звучит, разумеется, глупо, но, согласившись, он потеряет лишь время. Он и раньше был уверен, что Трэвис так и не объявится с деньгами, и знал почти наверняка, что рано или поздно Ракета вернется к нему. А ведь здесь можно присматривать за своей чистокровкой и, наверное, снова позаниматься с ней — Трэвис наверняка избаловал ее. Кроме того, Си-Джей будет в безопасности. Девин вздохнул. Ханна с улыбкой ждала его ответа.

— Ну что ж, давайте поговорим.

Они поговорили и сошлись на том, что Ханна сдаст ему манеж и конюшню на весь учебный год. Они пожали друг другу руки, и Девин, нахмурившись и чувствуя, что его обвели вокруг пальца, заметил:

— А вы просто кремень!

Сегодня, подумал Девин, лицо ее не такое бледное. От работы она раскраснелась — или в этом заслуга четырехлетнего сорванца? — но лицо ее прямо-таки сияло, а исходивший от нее аромат сводил Девина с ума. Опасаясь, что еще немного, и он наделает глупостей, Девин торопливо выпустил руку Ханны.

У него и так полно проблем — не хватало только увлечься женщиной без одобрения сына! Но ведь, вспомнил вдруг Девин, когда два дня назад он поцеловал Ханну, она ясно дала понять, что у него нет никаких шансов.

Глядя сверху вниз на ее блестящие волосы и сгорая от желания прикоснуться к этим шелковистым прядям, Девин понял, какой пыткой будет жить рядом с ней и знать, что он ей безразличен. Он почти обрадовался, когда с улицы пришли Си-Джей и Джастин.

Зная, что с сыном лучше всего действовать напрямик, Девин сказал:

— Си-Джей, нам пора ехать.

— Значит, мы забираем Ракету?

— Я все улажу с Трэвисом. Я решил снять этот манеж и часть конюшни, так что мы сегодня же перегоним из Седалии всех лошадей.

Девин был искренне изумлен, когда мальчик с упреком посмотрел на Ханну:

— И зачем только я вам все рассказал!

Надвинув шляпу на лоб, Си-Джей решительно зашагал по проходу. Ханна попыталась было удержать его, но ее сынишка опередил маму и бросился за новым другом. Ханне не оставалось ничего иного, как ответить на гневный взгляд Девина.