Фетиш - [37]

Тем временем уже стали выходить другие модели, болтая и хихикая; некоторые из них, словно хомяки, что-то ели. Макейди среди них не было.

И это хорошо. Он хотел, чтобы она осталась одна.

Прошло еще минут двадцать, и в его душу стало закрадываться сомнение. Все гости и другие модели уже ушли, так где же его приз? Он заглянул в зал. Восходящая звезда беседовала с репортерами возле сцены, а больше никого в зале не было. Где же Макейди? Как она умудрилась ускользнуть?

Жгучее разочарование завладело им, очень скоро сменившись бешеной яростью. Еще ждать? Нет! Он не хотел больше ждать. Он требовал удовлетворения. Он отошел от дверей и, затерявшись среди вешалок с дизайнерской одеждой, усилием воли заставил себя заглушить ярость, приберечь ее для более удобного случая.

Найдя уголок, где его никто не мог видеть, он встал на колени и обхватил руками голову.

Через несколько минут показалась звезда «мыльных опер» в сопровождении двух молодых людей, которые тащились следом. Поправляя на ходу платиновые волосы, она произнесла:

— Успех был ошеломительным! И в Лос-Анджелесе меня тоже полюбят, я в этом уверена.

Она шла к лифту, соблазнительно покачивая бедрами, и ее загорелое тело умело балансировало на высоченных шпильках.

Он получит удовлетворение.

Бекки Росс и ее спутники вошли в лифт, даже не обратив внимания на мужчину, который проскользнул в кабину вслед за ними.

Глава 22

Дома Макейди вытянулась на диване, приподняв ноющие ноги. Она невольно погрузилась в размышления, и ей вдруг захотелось пофантазировать насчет того, как она вернется в Канаду. Она представила, как они всей семьей отправятся к сестре смотреть новорожденного, она обнимет Терезу и поздравит ее. «О, какая молодец! — станут говорить домашние, а потом обернутся к Макейди и покачают головой: — Ни детей, ни мужа, ни матери, а теперь и лучшей подруги нет. Бедная девочка!»

Какая тоска! Макейди ненавидела, когда ее жалели или постоянно напоминали о самом больном.

Вот почему она почти никому не рассказывала про Стенли.

Вооруженный электрошокером и оружием, этот незнакомец чуть не лишил ее жизни полтора года назад. Стыдиться тут, собственно, было нечего, но постоянные напоминания о случившемся были ей неприятны, и она замкнулась в себе. Знали только отец и полиция. Ну и Кэтрин, конечно же, которая потом так помогла ей. Это она держала ее руку, когда Мак в третий раз пересказывала детали происшествия очередному ванкуверскому детективу. Интересно, всем жертвам уличных ограблений задавали так много вопросов? И таких интимных? От которых она самой себе казалась подследственной. В итоге дело закрыли за недостатком улик. Если бы законы были иными, она не сомневалась, что и приговор был бы другим.

Мак не хотела, чтобы родные знали об этом. Лучше иметь от них секреты, чем ощущать их жалость, рассуждала она. Жалость она ненавидела.

Но сейчас Стенли сидел в тюрьме, хотя и не за то, что совершил по отношению к ней.

Когда она вернется, тетушка Шейла наверняка попытается познакомить ее с каким-нибудь дантистом или бухгалтером. Казалось, все вокруг были озабочены устройством ее личной жизни. «Почему ты все время сама по себе? Ты что, хочешь остаться старой девой? Ты такая красавица, почему бы тебе не найти хорошего мужчину, который бы заботился о тебе?» Они просто никак не могли понять, почему она живет иначе, не так, как ее сестра.

К счастью, зазвонил телефон, который и спас Макейди от грустных мыслей. После некоторых колебаний она сняла трубку, приготовившись к очередному звонку психопата, но облегченно перевела дух, когда услышала голос детектива Флинна.

— Извините, что беспокою вас, Макейди. Эээ… — Последовала пауза, и Макейди вдруг пришло в голову, что ей нравится, как он произносит ее имя. — Я что-то волнуюсь за вас, — продолжил он. — Мне не нравится, что вы впутываетесь в это дело.

Она поймала себя на том, что ей очень приятно слышать его голос, к тому же Мак почувствовала, что бесстрастная формальность, присутствовавшая поначалу в их отношениях, исчезла. Последняя встреча что-то изменила.

— Тони вас не беспокоил? — продолжал он.

— Да вроде нет.

На линии вновь воцарилось молчание. Она слышала шорохи, возникавшие время от времени в телефонной трубке.

— Понятно… — Он опять замолчал. — Что ж, мне пора идти. Я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке.

Она подозревала, что причина была вовсе не в этом.

— У меня все хорошо, — заверила она его.

— До свидания.

— До свидания.

Макейди положила трубку и, сложив на груди руки, задумалась об этом странном и беспредметном разговоре. Когда телефон зазвонил вновь, она понадеялась, что это Энди. И не ошиблась.

— Я забыл вас спросить. Как ваша рана, все обошлось?

— О, ерунда. Обычный порез.

— Как продвигается уборка квартиры?

Макейди рассмеялась.

— Все хорошо, спасибо. Ланконид исчез, не оставив следа, а темные пятна постепенно тускнеют.

— Ланконид, — произнес он. — Вы первый человек, который говорит «ланконид» вместо «тот белый порошок». Половина полицейских не знают его точного названия.

— Я же дочь своего отца.

Он рассмеялся.

— Хм… Я хотел спросить вас… — Он не договорил, и в его голосе почувствовалась неуверенность.