Ферзь – одинокая фигура - [2]

– П-приятно познакомиться, – бормочет фланелевый пиджак.

Я сдвигаю к стене смятую постель и сажусь на край дивана. Фотоальбом лежит на коленях, он все еще интересен, но мое внимание отдано свидетелю.

Мужчине этому лет тридцать шесть, и возраст тяготит его. Он более не чувствует права считать себя молодым, оттого тусклые глаза, морщинки на переносице и шее, неряшливая прическа склонных к жирности волос – все носит оттенок уныния, тоски. Его ногти острижены слишком коротко, на груди из-под пуговицы выбился волос, на лбу намечается проплешина. Рубашка, пиджак и брюки неуместно хорошо выглажены и чисты. Пальцы подрагивают, губы сжаты. Он пахнет напряженностью и истерией.

Грубо диссонируя с настроением свидетеля, Дим весело произносит:

– Значит, получается, вас зовут Сергей Васильевич Карась, точно? Я не перепутал?

Свидетель кивает.

– И вам тридцать семь, вы гражданин Украины, житель гэ Киева, матери городов русских? Ага?

Кивает снова.

– Водички хотите? – не дождавшись ответа, Дим просит старшину: – Будь другом, принеси минералки, а!.. Так вот, Сергей Васильевич, вы сегодня в восемнадцать чэ двадцать пять мин произвели звонок и устно заявили. А заявили вы о том, что гражданка Катерина Петровская, в сей квартире живущая, претендует на звание ныне покойной.

Мужчину коробит от развязности Дима, он теряется и молча продолжает кивать. Губы свидетеля, повинуясь рефлексу, болезненно кривятся в ответ на ухмылку психотехника.

– Прибыв на место, следственная группа в моем и не только моем лице, под руководством уважаемого, – поклон в сторону подоконника, – капитана Сан Дмитрича, установила следующее. Хозяйка квартиры Катерина Петровская скончалась не более трех часов назад насильственной смертью. Причиною смерти явилось попадание в ротовую полость… да, вот водичка, не хотите? Нет? А я позволю себе… попадание в рот, горло и пищевод концентрированной соляной кислоты в количестве не менее пятидесяти гэ, что привело к поражению и перфорации стенок глотки и пищевода, с проникновением кислоты в дыхательное горло. Это сопровождалось обильным кровоизлиянием и заполнением кровью трахей… что, впрочем, уже меня не касается, ибо в компетенции судмедэксперта.

Челюсть свидетеля отпала, рот походил на нору.

– П-простите… а она..

– Если вас, Сергей Васильевич, интересует темп наступления смерти, то сие тоже в компетенции судмедэксперта, и я смогу сообщить вам это лишь послезавтра, например, в СМС. Что же касается рода смерти, то емкость из-под кислоты, стоящая в ванной комнате на столике, отнюдь не напоминает бутылку лимонада и снабжена ярким красным ярлыком во избежание трагической ошибки. В квартире не обнаружено очков либо контактных линз, что намекает вдумчивому следователю на хорошее зрение покойной Катеньки, а это, в свою очередь, практически исключает несчастный случай. Итак, мы предварительно классифицировали смерть как самоубийство, либо, прошу покорнейше извинить, преднамеренное убийство.

Свидетель запускает пятерню в свою поредевшую шевелюру, треплет и терзает ее. Ему страшно и мучительно, но, в сравнении с предыдущим смятением, это чувства известные, освоенные, осознаваемые. Самоконтроль возвращается, он начинает приходить в себя.

– Скажите, зачем она… зачем она это сделала?

Игнорируя вопрос, Дим запрокидывает голову и отхлебывает из бутылки «моршинскую». Вытирает губы кулаком, слегка подмигивает Сергею и говорит:

– В связи с этим хочу спросить. Давно ли вы перестали трахаться с Петровской?

– Что?.. – свидетель давится воздухом.

– По чьей инициативе и как давно прекратились сексуальные отношения между вами и покойной?

– Я не… вы неверно…

– По какой причине вы бросили ее и в каких словах сообщили ей? Почему вы ожидаете от меня обвинения в смерти Катерины Петровской?

Свидетель мотает головой из стороны в сторону – судорожно. Шепчет:

– Я… нет, простите… Да, я… но нет. Я не знал… не ждал…

Дим встает, неторопливо движется вокруг стола, вокруг сидящего мужчины во фланели, и отрывистыми снайперскими выстрелами мечет фразы.

– Вы были любовниками. Секс был истерически страстным, что для вас характерно. На тумбе в коридоре, прижав женщину спиной к стене. На кухонном столе. Вы любили, чтобы она была в сапогах. Иногда в шляпке. Около месяца назад расстались. Причины не знаю. Возможно, ваша жена. Та, что тщательно стирает и гладит ваши рубашки. Ключ от этой квартиры остался, однако же, у вас. Катерина не отобрала его, то есть, надеялась, что вернетесь. Сегодня вы вернулись.

– Да, подождите, постойте! – вдруг восклицает сидящий и рвется встать. Дим, стоя за его спиной, кладет руку на плечо и прижимает к стулу.

– Вы отперли дверь своим ключом, прошли в ванную комнату, где нашли уже мертвую… Напугались, конечно… Позвонили… Да? Или иначе? Вы пришли, подарили гладиолусы, помирились, под предлогом сексуальной игры заманили в ванную. Там, приставив пистолет к затылку, принудили выпить стакан вонючей жидкости. С божественным удовольствием наблюдали, как обнаженная женщина умирает, сплевывая кровь себе на грудь. Затем избавились от пистолета, уничтожили отпечатки и вызвали нас, представляя дело самоубийством. Такая версия допустима?