Феодал - [126]

Ничего не подозревающий Андрей ехал в голове колонны, с высокого берега реки пролился железный дождь из арбалетных стрел. Сразу четыре стрелы ударили по доспеху князя. Сталь выдержала, но Андрей не удержался в седле, от неожиданности кулем свалился на мягкий снег. Головные всадники оказались выбитыми из седла вместе с Андреем. Конское ржание, крики раненых, предсмертные хрипы убитых, и среди этого невообразимого шума – звонкое пение трубы. Андрей приподнял голову, оглядываясь по сторонам. Арбалетчики прекратили стрелять, перезаряжая арбалеты. По льду реки от места, где в реку впадал небольшой ручей, на лед выезжали латные всадники. Выстроившись для атаки, они пустили коней наметом, возглавлял атаку самый настоящий рыцарь. Пускай всадников было немного, около двух десятков, но все равно страшно стоять на пути железного катка, нервы Андрея словно натянутый трос, готовый вот-вот лопнуть, и главное, что он, к сожалению, ничего не успевает сделать, чтобы остановить этот каток.

Андрей пошарил рукой, нащупывая тохтуй. Достать лук и натянуть тетиву минутное дело, но у него нет этой минуты. Андрей, пересиливая страх, заставил себя подняться на ноги. Сразу же по мисюрке ударила арбалетная стрела, отозвавшаяся в ушах колокольным звоном.

Вдруг над его головой полетели стрелы, позади раздалось конское ржание и топот копыт, и уже русские всадники, стреляя на ходу из коротких луков, летят навстречу атакующим немцам. До сшибки дело не дошло. Стрельцы резко повернули коней, беря круто влево и обходя всадников с фланга, не прекращая обстрел. Странно, но никто из стрельцов не стрелял по всадникам, их целью были лошади. Один за другим латники лишились своих скакунов, но почти все смогли подняться на ноги, лишь двое остались обездвижено лежать на снегу. С берега раздался гром выстрела. Андрей обернулся: с высокого берега на лед реки сыпались вражеские воины. Повсюду завязалась сеча. Сервы, нужно отдать им должное, в стороне не остались, дорого продавая свои жизни. Терять надежду на получение свободы они не собирались. Они защищали свои семьи с яростью смертельно раненного льва. Они уже знали со слов этих странных россов, что князь не оставит осиротевшие семьи. Пускай они простые крестьяне, но топором рубить они умели.

Андрей отчетливо слышал могучий рев разъяренного Данилы, который вселял ужас врагу, и никто не решался подойти близко к ураману. Арбалетчики осыпали викинга тучей стрел, но ураман, словно заговоренный, метался по снежному полю, сея смерть. Вот на берегу раздались испуганные крики, выстрелы резко прекратились. Кто-то из сержантов пытался организовать оборону. Вскоре крики усилились, яростные вопли перемежались со звоном железа. Потом все резко стихло. На берегу показался Митяй в изрубленном доспехе. В руках новгородец держал взведенный самострел, выцеливая под берегом жертву. Ей стал пехотинец, отрубивший руку серву. Вогнав меч в живот раненого крестьянина, он с наслаждением повернул клинок, делая рану еще ужасней. В этот момент тяжелый арбалетный болт впился ему в ногу выше колена.

Рыцарь остался верхом на коне, защищенном от стрел стальными пластинами. Следом за конницей, утопая по колено в снегу, бежала пехота. К Андрею подскакал Лука с рогатиной наизготовку. Кивнув князю, воевода помчался навстречу рыцарю. Андрей уже успел натянуть тетиву на лук и изготовился к стрельбе, наложив на тетиву стрелу с граненым наконечником. Но выстрелить он не успел, всадники сошлись в лобовой атаке. Лука от удара рыцарского копья не удержался в седле, немец же легко отвел в сторону рогатину русского витязя, но сам лишь смог выбить противника из седла. Осаживая коня, закованный в железо рыцарь, торжествуя, высоко поднял копье. Развернув коня, он опустил тяжелое копье, собираясь добить поднявшегося на ноги русского поединщика. Лука, шатаясь, ожидал врага с мечом в руке. В этот момент Андрей спустил стрелу. Бронебойная стрелка пробила бацинет [175] насквозь. Ну да, это вам не европейские игрушки, это настоящий монгольский лук. Для него сталь бацинета, что твоя бумага. Рыцарь продолжал нестись на Луку, будучи уже мертвым. Воевода в последний момент успел отпрыгнуть в сторону, увертываясь от копыт боевого рыцарского коня. Тело всадника выпало из седла, лошадь утащила мертвеца, волоча его по снегу.

Конные стрельцы тем временем согнали горе-вояк в одну кучу. Прискакавшие из хвоста обоза Кузьма с Прохором первым делом бросились к воеводе, но Лука оказался даже не ранен, подаренный князем доспех выдержал могучий удар рыцарского копья, но кожаные ремешки, соединявшие доски, не выдержали – порвались.

Будь рыцарь поумнее и не торопись он двинуть в бой конницу, то у него были все шансы на победу. Можно считать, что опять повезло, Андрей отделался несколькими синяками. Впрочем, синяки на теле Андрея – уже дело привычное. Сервов жалко, немцы порубили их с дюжину да ранили с десятка два. Елисейку нашли мертвым на берегу, присыпанным снегом. Помимо княжеского холопа, были еще двое тяжело раненных, остальные отделались ушибами и неглубокими порезами.

Пленных по традиции ободрали и поставили на колени. Пару минут топоры опускались на склоненные головы, три десятка пленников попросту вырезали за ненадобностью. Лука поручил это грязное дело сервам, уж больно злы мужики на немцев.