Фэнтези или научная фантастика? - [2]
– Что ты, парень, я же не стражник, посмотри как следует…
Станко и без того смотрел во все глаза. На незнакомце были шерстяные штаны, тщательно заправленные в высокие башмаки на шнуровке, неопределенного цвета рубаха и видавшая виды кожаная безрукавка; у пояса – длинный кинжал в ножнах.
– Убери свою игрушку, парень… Ну, промышляешь, и промышляй себе – мне дела нет…
Станко опустил меч.
– Я не браконьер, – сказал он хрипло.
– Да? – удивился незнакомец. – Ну, тогда гулял, значит, и заблудился… в землях князя Лиго, на которые если кто ступил – ноги отрубают…
В душе Станко шевельнулась холодная змейка, и поэтому он сказал очень громко:
– Не пугай. Не боюсь.
Незнакомец хохотнул. Шагнул вперед – и красноречиво воззрился на обнаженный меч Станко. Тот картинным жестом загнал оружие в ножны.
Незнакомец приблизился. Глаза его оказались голубыми – настороженными и насмешливыми одновременно. Глаза эти в секунду обежали Станко с головы до пят – и вернулись, чтобы повторить осмотр тщательнее.
– Издалека ты пришел, что ли? – поинтересовался небрежно, взглянув на стоптанные Станковы башмаки.
– Пришел, откуда дорога лежала, – отозвался Станко в тон.
Незнакомец взглянул ему в глаза – на этот раз удрученно и заботливо:
– Земли тут богатые, это верно… Да только возвращайся, парень. Хорошо еще, если просто ноги отрубят, правду говорю тебе! Заловили тут недавно одного парня, тоже в землях князя промышлял… Слушай, уходи скорей, пока цел, ладно?
Некоторое время они просто смотрели друг на друга.
– На меч свой надеешься? – спросил незнакомец тихо. – Да ведь на один твой меч тут пару сотен найдется…
– Заботлив ты, – Станко снова усмехнулся. – А сам кто такой? Лесной дух? Король дубравы?
– Я-то?
Станко увидел, как заботливое выражение в глазах незнакомца сменяется новым – похоже, это была чуть преувеличенная покорность судьбе:
– Я-то?
Он виновато развел руками, как крестьянин, вернувшийся с базара без выручки в кармане. Склонил голову к плечу, всем своим видом показывая: я-то браконьер и есть, и не скрываю этого, ведь передо мной не стражники, а сопливый мальчишка, хотя и здоровый и с мечом…
Станко фыркнул и пошел за своим заплечным мешком.
– Погоди! – закричал ему вслед незнакомец. – Илияш меня зовут… У тебя силки или сетка?
– Я не браконьер, – заявил Станко, забрасывая мешок за спину.
– Да брось… Послушай, не убегай, ты меня боишься, что ли?
– Тебя?! – Станко обернулся, заготовив на лице высокомерную гримасу, которая тут же, однако, испарилась, потому что этот самый Илияш держал в опущенной руке невесть откуда взявшуюся тушку зайца.
Живот Станко жалобно заплакал. Илияш приветственно качнул тушкой, как цветочница свадебным букетом:
– Зажарим, по традиции… Завтра – неведомо что, вдруг – стражники или вепрь там бешеный… Я же вижу – ты не предатель, хороший парень, только очень уж молодой…
Станко помолчал.
– Это верно, – сказал он наконец, снимая с плеч мешок, – я не предатель.
Илияш особенно тщательно выбирал место для костра – на песке, в ложбинке, чтобы следов не оставить и чтобы дым не был заметен издалека. Заяц, зажаренный на вертеле, оказался настоящим княжеским зайцем – жирным, вкусным, и Станко едва не отгрыз себе пальцы, разделываясь с нежным заячьим боком.
– Хорошо живет… князь, – бормотал он, работая челюстями, – сладко ест… мягко спит, наверное…
Илияш усмехнулся:
– Не без этого… Князю-то что – всех зайцев не слопать… Так напустил же стражников-псов: травку ему не сомни, рыбку ему не поймай, зайчишко такой вот – жизни может стоить… Да не волнуйся, ешь, с Илияшем не пропадешь, Илияш бывалый зверь…
– То-то я смотрю, – Станко бросил в прогоревший костер начисто обглоданную кость, – то-то я смотрю, земля тут жирная, сытая такая земля…
– Да уж, – Илияш потянул к себе свой тощий заплечный мешок, – да уж, земля тут как хорошая невеста – богатая и нетронутая… Одних зайцев плодится, как мышей в подполе… Нет же, пусть их лучше волк задерет, чем добрые люди, мы вот, зажарим… Рыщут и рыщут, дозорники, псы, чтоб земля под ними просела…
Илияш плюнул, вложив в свой плевок весь праведный гнев на ненавистных ему стражников. Перевел дух, прищурившись, глянул на небо – и вытащил из своего мешка изрядных размеров баклажку. Оценивающе глянул на Станко, неспешно вынул пробку из узкого горлышка и потянулся носом к образовавшемуся отверстию.
Станко смотрел, механически облизывая пальцы. Илияш втянул носом воздух, полузакрыл от счастья глаза, и лицо его осветилось изнутри неземным блаженством.
– Да, – сказал он, наконец-то опуская баклагу. – Верная подружка моя… Такого, парень, ни один пес из стражи, ни даже князь в его замке не пробовали, вот…
Он окончательно закрыл глаза, будто отрешаясь от земных тягот, поднес горлышко ко рту и бережно, как юноша, впервые целующий возлюбленную, коснулся его губами.
Сухая шея вздрогнула раз, другой… Станко зачем-то считал глотки.
Наконец, Илияш утолился. Отнял баклажку ото рта. Выдохнул. Оглядел мир совершенно счастливыми глазами. Искоса глянул на Станко – и отвел взгляд.
– На, – сказал неохотно. – Попробуй тоже, ладно уж. Только смотри – три глотка, три, не больше!
В этом мире сочетаются обыденность и миф. Здесь ведьмы танцуют в балете, а по улицам города бродят нави — злобные и несчастные, преследуемые жестокой спецслужбой «Чугайстер». Когда крах неизбежен, когда неминуема катастрофа, кто поверит в новую любовь, такую невозможную по обывательским меркам?
Она — прекрасная принцесса, но безобразна. Он — свирепый дракон, но человечен. Оба они выламываются из клетки ритуалов, жестоких либо лицемерных, оба проигрывают войну против мира, где искренность смешна, а любовь невозможна…Но проигрывают ли?М. и С. Дяченко считают «Ритуал» самым романтичным своим произведением.
«Ведьмин зов» Марины и Сергея Дяченко – долгожданное и прямое продолжение их знаменитого романа «Ведьмин век», который публикуется в этой книге в новой авторской редакции. Действие романа «Ведьмин зов» происходит через тридцать лет после событий, описанных в первой части дилогии, в современном городе, живущем одновременно по законам индустриального общества и по законам мифа. Ведьмы – могущественные существа, бывшие некогда обычными женщинами. Инквизиция – служба, призванная с ними бороться, в рядах которой состоят как идейные борцы, так и садисты, упивающиеся властью.
Этот мир другой, но он похож на наш. В нем создают ядерное оружие, а высокие технологии развиваются рядом с магией, суевериями и наговорами. Всесильная Инквизиция контролирует ведьм, а нежить возвращается, чтобы увести живых. Ненависть ведет этот мир к апокалипсису, но любовь победит всё – даже законы мироздания. Цикл «Ведьмин век» переведен на английский, немецкий, польский и украинский языки. Он состоит из трех книг: «Ведьмин век» – Премия SFinks, 2004 г. Зарубежный роман года / Зиланткон, 1998 г. Большой Зилант; «Ведьмин зов»; «Ведьмин род». Марина и Сергей Дяченко известны во всем мире.
Прямое продолжение романа «Vita Nostra». Институт специальных технологий города Торпа, где подростков превращают в Слова великой Речи. Друзья, враги, любовь студентки Александры Самохиной с поправкой на взросление — и на осознание того, что мир несовершенен, а Сашка, с ее колоссальными возможностями, может его изменить. Если поймет, как избавиться от страха.
Жизнь Саши Самохиной превращается в кошмар. Ей сделали предложение, от которого невозможно отказаться; окончив школу, Саша против своей воли поступает в странный институт Специальных Технологий, где студенты похожи на чудовищ, а преподаватели — на падших ангелов. Здесь ее учат… Чему? И что случится с ней по окончании учебы?
«На пороге» — научно-фантастическая повесть, рассказывающая о противостоянии человеческой цивилизации и таинственной космической расы, стремящейся превратить Землю в огромный полигон для реализации своих безумных идей. Человечество оказалось на пороге новой эпохи, и судьба всего мира зависит от усилий нескольких пытливых учёных, бьющихся над тайнами внеземных технологий и пытающихся познать предназначение разума. В сборник также вошли рассказы разных лет.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Сочинительница историй Ирена Хмель странствует по тропе миров, созданных гениальным безумцем — ее бывшим мужем. Чтобы вернуться, женщине надо найти самого создателя, и лишь от нее зависит судьба людей, каких она встретит на своем пути. Можно, наверное, сделать еще шаг. Вот только каким окажется следующий мир? Выбор, вечный выбор между поступком и бездействием, любовью и ненавистью...В довольно-таки мрачном фэнтезийном мире зарождается довольно-таки светлая и романтическая любовь... И, возможно, они жили бы долго и счастливо и умерли в один день, если бы в ветвях зловещего леса не жил, ожидая своего часа, могущественный и безжалостный, с довольно-таки странными представлениями о справедливости — Скрут...Итак, вперед, дорогой читатель! Дорога зовет тебя!
Мир на пороховой бочке, и периодически эта бочка взрывается Апокалипсисом. Из моря выходят чудовища, звезда Полынь опрокидывается в реки, превращая воду в кровь, ангел трубит в трубу над пепелищами. Лишь загадочные Врата сумеют спасти живых, чтобы люди могли после катастрофы отстроить жизнь заново — если, конечно, успеют войти в эти Врата.Мир на пути в рай для всех, откуда никто не уйдет обиженным. «Предположим, что некое существо... — сказал Пандем. — Нет, не так. Предположим, что есть такой комплекс свойств: всеведение, вездесущесть и всемогущество...» И стало ясно: он пришел всерьез и надолго.
В этом городе сочетаются обыденность и миф. Ведьмы танцуют в балете, а по улицам бродят нави - злобные и несчастные существа, преследуемые жестокой службой "Чугайстер". Горожане днем живут обыденной жизнью, но без жестокости и агрессии; ночью, во сне, являются в Мир Пещеры зверем, хищником или жертвой. Ничем не примечательный человек находится в эпицентре любви: друзья его обожают, мама души не чает в сыне, женщины стоят у любимого под окнами. У этого счастья есть лишь одна темная сторона: всякий, кто встретится на пути героя, рискует жизнью.Город, многоликий и фантастический, ждет вас в романах "Пещера", "Ведьмин век" и "Долина совести" М.
«Солнечный круг» – уникальный по замыслу сборник Марины и Сергея Дяченко. Он посвящен памяти Бориса Натановича Стругацкого. В сборник вошли как повести и рассказы, получившие личную премию Стругацкого «Бронзовая улитка», так и две новые повести, «Времена года» и «Солнечный круг», написанные по заветам «реалистической фантастики» братьев Стругацких.