Фэнтези-2005 - [5]

4

Шалашик из оленьих шкур на нартах оберегает от мороза и ветра ее лицо. Медвежья — самая толстая — шкура брошена в ноги, самая теплая одежда из песца защищает от непогоды, самые выносливые собаки волокут ее нарты, которыми управляет Орво. Замерзнув, молодой шаман соскакивает на снег. Когда от быстрого бега становится жарко, он скидывает капюшон и бежит с непокрытой головой, и его черные волосы покрываются инеем.

Тяжел путь от отвесных берегов залива до пологих холмов материка. Три дня и три ночи бежали айны от побережья к перевалу и наконец перешли горный хребет, преодолев самую трудную часть пути.

Силы их тают с каждым часом. Внизу, в долинах, кочуют нищие кривоногие каарамкыт — оленеводы, что ездят на оленях верхом. Яранги у них холодные, и корма не допросишься, но если не помогут они, совсем пропадут айны. На сильном ветру да без глубокого снега не разжечь костер, а скудные припасы на исходе.

Наконец впереди показались холмы, поросшие низким кустарником, и несколько яранг. От Орво по цепочке передали приказ остановиться, притормозили нарты остолами — палками с железными наконечниками — и прочно вбили остолы в лед.

В отдалении бродило небольшое стадо заморенных бескормицей оленей. Над жильем не вился дымок — похоже, каарамкыт уже спали, благо ночь была поздняя. Похлопывая рукавицами и деликатно покашливая, Орво вышел к самой большой яранге.

— Входи! — раздался оттуда надтреснутый старческий голос.

Слабо тлели два жирника. Перед потухшим очагом на длинном бревне, покрытом оленьей шкурой, сидел древний старик. Орво поклонился.

Старик выслушал его с непроницаемым лицом.

— Где она?

Шаман привел закутанную с головы до ног девушку, которую вез на своих нартах. Она скинула капюшон — из-под короткой челки ярко сверкнули черные глаза.

— Красивая, — сказал старик, с кряхтеньем поднимаясь. — Как зовут?

Под его пристальным взглядом девушка засмущалась и прикрыла лицо рукавом. За нее ответил Орво:

— Пыльмау.

Старик захихикал, и от этого смеха у юноши внутри все помертвело.

— Пыльмау! — громко и радостно вскричал старик и, прежде чем Орво успел опомниться, длинным когтем, как ножом, полоснул девушке по шее, крутанулся и пропал. Вместе с ним растаяли стены яранги и пасущиеся олени. Вокруг были все те же унылые холмы, обледеневшая дорога между ними и — ночь…

— Прости, Тала, прости… — горестно прошептал Орво.

Он отдал окровавленное тело плачущим женщинам и быстро пошел по обозу, выискивая глазами нарты, на которых сидела другая девушка. Когда он нашел и склонился к ней, Пыльмау хмуро отвернулась.

— Мау, смирись, — твердо сказал шаман. — Подмена удалась. Мы должны были так сделать, ты знаешь это. Старуха не могла не появиться. — Орво погрозил темным холмам. — Мы обманули тебя, Кэлена!

…Каарамкыт встретились айнам через два часа пути. Они побоялись принять помеченное Кэленой племя и, откупившись десятью тощими оленями, направили его дальше, в глубь материка, где кочевали кереки. У них стада тучные, яранги теплые, а сами они не такие пугливые. Глядишь, и отважатся бросить вызов судьбе…

— Ай-я-яй! Ай-я-яй! — Шаманка слушала рассказ Орво и сильными руками ощупывала его культю. — Значит, Токо уже нет? Или скоро не будет… Так болит? — Ильма сдавила железными пальцами обрубок руки. Орво без сознания повалился лицом вниз ей на колени. — Горит огнем… Это дурная кровь воспалилась. Ну, ничего, Ильма вылечит тебя.

Она вышла наружу и приказала племени разобрать айнов по ярангам. Кереки всегда рады гостям. А Кэлена… В глазах соплеменников шаманка видела этот немой вопрос.

— Все там будем! — строго крикнула она. — Чего надулись? Разжигайте костры побыстрее, подвешивайте котлы!

Весна пришла в тундру, вновь наполнив ее жизнью и расцветив красками. К заливу Энмын съехались со всего побережья охотники, поднялись из долин оленеводы. И перемешалась на многолюдной ярмарке разноязычная речь, началась оживленная торговля и обмен. Топленый нерпичий жир, слитый в кожаные мешки, меняли на оленьи шкуры, связки песцовых и лисьих шкурок — на новые винчестеры и патроны, капканы, домашнюю утварь; резные амулеты из моржового клыка — на расшитые торбаса и одежду из оленьих шкур; копченую оленину — на тюленьи тушки, с которых сняты шкуры и отрублены ласты; острые ножи, иглы, нитки из жил оленя и длинные полосы мягкой и чистой оленьей замши, что используют как бинты, — на китовый ус и морские деликатесы: почки и печень моржа или нерпы.

Но для Орво важнее соревнования, где тешат охотники и оленьи пастухи силу и самолюбие: кулачные бои, стрельба по мишеням, гонки на собачьих и оленьих упряжках. Здесь и высматривает молодой шаман самых удачливых. Следом за ним женщины всюду водят Пыльмау. Глаза у нее прикрыты кожаными полосками-очками с прорезями — от снежной слепоты; косы спрятаны под капюшон, отороченный мехом лисы. Лицо затенено — чтобы никто раньше времени не разглядел ее удивительную красоту, чтобы внезапно, вдруг поразила она в самое сердце единственного, судьбой ей предназначенного, которого так ждут айны.

…Танцуют девушки по кругу под звуки ярара. Плавно покачиваются тонкие фигурки, порхают руки в такт незамысловатой музыке, древним умиротворяющим ритмам. Как завороженные, следят за танцем неженатые охотники-победители. Обычай разрешает им выбрать невест из самых красивых девушек побережья.