Феномены иных миров - [43]

Мясо, уже нанизанное на длинные шампуры, терпеливо ожидало своего часа в сторонке, в специальном судке, напитываясь напоследок дразнящим обоняние маринадом.

Но именно в этот раз я был далёк от сосредоточенного блаженного созерцания неспешного шашлычного священнодействия, потому что мы вернулись к разговору, начатому несколько дней назад.

Мой собеседник, человек больших знаний и очень высокой эрудиции, в вопросах, касающихся Космоса и его загадок, был, что называется, профессионал! Немудрено, поскольку занимался этим и по зову души, и по долгу службы.

Я не люблю «высокого штиля» и, должен сознаться, не слишком проникаюсь доверием к тем людям, которые им злоупотребляют. Но в данном случае могу констатировать — мой собеседник (его, к великому моему сожалению, больше нет с нами) — Человек, Генерал и Герой Советского Союза (причём дважды) — гармонично сочетал в себе много прекрасных качеств. Мы говорили о Космосе, его исследователях, о космических кораблях и ракетах. Стояла ранняя подмосковная осень 1986 года. В каких-то шести-семи километрах от нас находилась обнесённая сплошным четырёхметровым железобетонным забором территория вошедшего навсегда в историю Конструкторского Бюро (Особого) номер Один (ОКБ-1), которое создал С.П.Королёв.

Всю сознательную свою жизнь интересуясь космическими делами и космической техникой, заниматься этим вплотную мне, как это не жаль, не пришлось. Нельзя сказать, что я никогда не работал в области ракетной техники. Не без того. Но те ракеты имели отношение к Космосу самое минимальное.

Поэтому, чтобы разговор вёлся в нормальном диалоговом режиме, я постарался направить его чуть-чуть по иному руслу.

Заговорили о фантастике. В то время всех интересующихся этим жанром буквально покорил роман писателя Сергея Павлова «Лунная Радуга». И хотя в ту пору книг по фантастике выпускалось немало, этот роман стоял особняком и на значительной высоте относительно всех прочих произведений.

Интересная фабула, живые действующие лица, превосходное, очень динамичное техническое описание фантастической, казалось бы, техники. Сам сюжет захватывал удивительной глубиной, я бы сказал, необыкновенной для фантастического романа РЕАЛЬНОСТЬЮ происходящего!

Начинался он, собственно, как великолепный аналитический детектив. Комплексная группа контрразведчиков как Востока, так и Запада, объединяет свои усилия, чтобы найти и задержать некоего Дэвида Нортона, бывшего космодесантника. В своё время в отряде космодесанта он получил прозвище «Лунный Дэв». Многозначительное, между прочим, прозвище досталось ему от друзей-десантников.

Он никого не убил, не ранил, не ограбил. Но тянулся за ним уже давно некий «чёрный след». И как поняли контрразведчики Земли, вообще Нортон был особенный. Он слишком многое мог. То, что обычным людям было совершенно недоступно. Например, часами не дышать, чувствовать опасность, воздействовать на электронную аппаратуру без непосредственного контакта с ней. И ещё очень многое! Скажем, видеть то, что мы называем астральным миром.

И он, как оказалось, был не один такой странный. Было ещё несколько человек — его бывших товарищей-десантников, которые входили за десятилетие до этого в состав экипажа рейдера «Лунная Радуга».

Я вскользь упоминал «Лунного Дэва» в предыдущей книге («На перекрёстках Вселенной»), сравнивая его возможности с человеком Пятого Уровня Розенкрейцеровской Традиции. Я бы остановился вновь на прекрасном произведении С.Павлова, если бы не следующие обстоятельства.

Мой собеседник, Валерий Филлиппович К., слушал не перебивая. Обычно живой и весёлый, умеющий рассказывать с юмором и шуткой даже о серьёзных вещах, на этот раз он погрузился в глубокую задумчивость, уже чисто машинально перемешивая обгоревшим прутиком ярко-красные уголья костра. Наконец Валерий Филлиппович как-то принуждённо, точно через силу проговорил:

— А ты уверен, что этот самый роман фантастический!?

В первое мгновение я вообще не понял вопроса! А потом стал быстро «качать ситуацию», понимая как может сложиться разговор и какими удивительными фактами может поделиться генерал, если захочет.

Но как понятно было автору этих строк напряжённое лицо генерала. Ну, конечно, форма допуска! Это была невидимая стена, которая вставала на пути людей, делала в большом ряде случаев невозможным общение даже духовно близких собеседников.

Валерий Филлиппович знал, что я обладаю достаточно высокой формой. Но моей форме допуска, для того, чтобы он мог достаточно непринуждённо беседовать со мной, надлежало быть повыше.

Я об этом тоже знал, поэтому сказал ему, что очень чту ОСОБЫЙ ЭТИКЕТ!

Для тех читателей, кто никогда не встречался с таким понятием, хочу дать пояснение. Этого словосочетания не найти на страницах секретных формуляров. Оно не признаёт печатей, подписей, вообще какой-либо канцелярщины. Но действует не стандартные пять лет, а десять, пятнадцать и больше. Нарушивший его НИКОГДА не будет пользоваться доверием коллег, друзей, знакомых. В прошлом веке это понятие формулировалось как Слово Чести! Но Особый Этикет имеет то отличие, что ведущиеся под его прикрытием приватные беседы не могут НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ стать достоянием третьих лиц. Особенно в том случае, если эти лица имели, имеют или могут иметь отношение к неулыбчивой организации, именовавшейся в 30-х годах НКВД.