Феномен Собянина. Кто делает президентов - [18]

Представьте себе, что враг высадил сильный десант на ваше побережье. Чтобы разгромить его, не обязательно проливать реки крови — достаточно прервать снабжение противника по морю или по воздуху, чтобы вражеское соединение перестало существовать как боевая единица. У противника сядут аккумуляторы в радиостанциях и связь будет нарушена, кончится горючее, запасы продовольствия, питьевой воды… Даже без боев деморализованный враг будет вынужден сдаться дней через 5–10. При этом не важно, что у пулеметчиков все магазины туго набиты патронами, воли к бою у них не будет, будет лишь стремление сохранить свою жизнь — это происходит при разрушении армии как системы, как организма. Когда структура, объединяющая людей, разрушается, их поступки начинают определяться интересами индивида, а не предназначением структуры.

* * *

Сегодня в РФ идет тлеющая гражданская война — власть, полицаи, преступность атакуют общество, убивают, грабят, обращают в рабство, ограничивают в правах и возможностях, навязывают чуждые моральные и идеологические ценности, дабы удержать в повиновении. Да, это не классическая «горячая» война, когда противоборствующие стороны разделены по политическому (национальному, религиозному, классовому) принципу. Но это тоже война, когда власть и общество имеют диаметрально противоположные, взаимоисключающие интересы — власть желает паразитировать на обществе, а общество хочет иметь власть, обеспечивающую его, общества, потребности, из которых первая потребность — защита жизни и имущества.

Единственная причина, по которой война не переходит в горячую фазу, — это то, что общество не в состоянии пока осознать угрозу, исходящую от «собственной» государственной власти. Это является следствием тяжелого поражения сознания, потому что противник применяет против нас не только грубую физическую силу, но и оружие информационное, пропагандистское, идеологическое, направленное на поражение сознания, подавление воли общества к борьбе с нею, властью. Думаю, не стоит сильно распространяться о роли масс-медиа в современной системе политического господства.

Да, да, чувствую, кто-то уже начал догадываться, к чему я клоню. Совершенно верно: коррупция — не болезнь, поразившая государство; коррупция —  есть суть государства под названием Российская Федерация. Уничтожив это государство, мы уничтожим коррупцию. Только в этом случае общество победит в гражданской войне, развязанной против него, и получит шанс создать государство, отвечающее своим потребностям. Только таким образом возможна эффективная борьба с коррупцией, и никак иначе.

Кто-то желает поспорить? Ну хорошо, объясните мне, как организационно будет происходить борьба с коррупцией. Думаете, государство создаст министерство по борьбе с коррупцией (МБК) и начнет сажать всех, кто использует служебное положение с целью наживы и совершения преступлений? Допустим такую фантастическую ситуацию, что государство таким способом будет бороться с самим собой, причем по-настоящему. Допустим, что в результате деятельности МБК будут разгромлены много локальных коррупционных сообществ и ежегодно будут отправляться за решетку 100 тысяч коррупционеров в год. Но ведь, как показано выше, коррупция воспроизводится институционально, более того, коррупционная система самосовершенствуется, приспосабливается к неблагоприятным условиям, находит способы эффективно противостоять тому, кто с ней борется.

Следует принять в расчет и то, что МБК само быстро станет частью коррупционной системы и не сможет выполнять свою функцию. Более того, оно станет выполнять задачу прямо противоположную заявленной — то есть укреплять государственную систему коррупции, в том числе путем зачистки госаппарата от коррупционеров, которые наносят системе прямой или опосредованный вред. Например, один коррумпированный чиновник начнет обворовывать своих не менее коррумпированных начальников —  вот его и покарает МБК. Наивным простофилям следует понять одну простую вещь —  коррумпированное государство не стремится бороться с коррупцией, оно стремится лишь усовершенствовать коррупционно-паразитическую систему, сделать ее более эффективной.

Как еще можно противостоять коррупции? Да, да, я уже слышу жиденький вопль про институты гражданского общества, которые, дескать, способны эффективно защищать интересы общества, в том числе противостоять коррупции. Ну это просто смешно! А впрочем…

Институт гражданского общества институту гражданского общества —  рознь. Партизанский отряд — пример гражданского общества, причем это своего рода высшая форма самоорганизации общества. Институт партизанщины не просто исправляет ошибки государства, он вообще берет на себя важнейшие функции государства, защищает интересы общества в самых неблагоприятных условиях гражданской войны или внешней интервенции. Пример —  Афганистан, где государство, как таковое, давно не существует, однако в провинциях, пусть и самые примитивные, общественные и экономические структуры продолжают функционировать, опираясь на самоорганизованные вооруженные объединения.

Может ли партизанский отряд бороться с коррупцией в РФ? Может, и потрясающе эффективно! Дело не в том, сколько полицаев завалят из обреза народные мстители. Партизаны способны нанести страшной силы удар по МВД как организованной структуре. Пока карательная система функционирует нормально, она заставляет сотни тысяч орков в синих фуражках совершать действия, необходимые этой системе, она подчиняет своей воле волю тысяч маленьких винтиков, из которых состоит.