Феномен полиглотов - [57]
«Вот так неожиданно для себя мы с кассиром исполнили эту песню в аэропорту Нью-Дели! – сказала она. – Настоящий Болливуд![46] Прямо в аэропорту! Такие случаи действительно украшают мою жизнь!» – засмеялась Хелен.
В 1990 году муж Хелен, Теодор, узнал о том, что в Европе будет проводиться конкурс на определение самого многоязычного человека. Решив, что его супруга не должна скрывать свои языковые способности от общественности, он внес ее имя в число участников. Через несколько дней организаторы, к удивлению Хелен, позвонили ей. В ходе состоявшегося разговора ей пришлось доказывать свою квалификацию, поочередно общаясь с носителями девяти различных языков. Это вызвало ее протест, поскольку она предпочитает не поддерживать все свои языки в активном состоянии на одинаковом уровне. По ее словам, она использует языки поочередно, поскольку в противном случае они мешают друг другу. Тем не менее она получила приглашение в финальную часть конкурса и стала одной из трех женщин среди двадцати участников. Финал проходил в Брюсселе, где в большом конференц-зале участники переходили от одного стола к другому, выступая перед приглашенными из различных университетов и иностранных посольств носителями языков.
Должно быть, это был тот самый конкурс, о котором рассказывал Роберт Декейзер! Я подумал, что теперь у меня появилась возможность получить об этом мероприятии более подробную информацию. Так много гиперполиглотов в одном месте. Их способности были проверены. А вдруг среди них был современный Меццофанти?
«Кто стал победителем? – переспросила Хелен. – Я забыла его имя. Он знал двадцать шесть языков».
Как бы я хотел познакомиться с этим человеком, о котором знал лишь то, что он получил звание Полиглот Европы…
Александр и Хелен большую часть своих языков держат в резерве.
Хелен ежедневно задействует около пяти, Александр в своей повседневной жизни использует английский, корейский и французский в дополнение к тому языку, на котором сосредоточен в конкретный момент. Из общения с этими гиперполиглотами я сделал вывод, что их жизнь построена именно так, как Эрик Гуннемарк описывал жизнь преданного языкам человека. Их ежедневные занятия направлены на решение трех задач: улучшение способности воспринимать и воспроизводить звуки иностранной речи; усвоение грамматических моделей; активное сопротивление постепенному стиранию памяти. Меццофанти, по-видимому, делал то же самое, но при этом обладал одной дополнительной способностью: мог с легкостью переключаться с языка на язык. Причем данную способность, судя по всему, невозможно развить сколько-нибудь значительно даже за счет длительной практики.
Очевидец, который слышал, как Меццофанти в течение получаса говорил на семи или восьми различных языках, поинтересовался у кардинала, как тому удается не запутаться.
– Вы когда-нибудь пробовали носить очки с зелеными стеклами? – спросил его Меццофанти.
– Да.
– Ну так вот, – кивнул Меццофанти, – когда вы смотрите на мир через зеленые линзы, все окружающее представляется вам в зеленом цвете. То же самое происходит у меня с языками. Когда я говорю на каком-то языке, например на русском, я как бы надеваю очки с русскими стеклами и на тот момент вижу все в «русском цвете». Я слышу все свои мысли только на этом языке. Для того чтобы перейти на другой язык, мне достаточно сменить очки, и все тут же предстает передо мной в новом цвете!
В своей биографии Меццофанти Чарльз Рассел описал несколько случаев, когда кардинал умело «жонглировал» известными ему языками. По приказу Папы Римского Григория XVI гиперполиглоту из Болоньи надлежало присоединиться к официальному церковному органу под названием «Пропаганда Веры». В рамках своей деятельности этот орган занимался популяризацией среди католиков всего мира искусства проповедования Евангелия. Ежегодно 6 января школа, организованная кардиналом при Академии полиглотства, давала представление, во время которого обучающиеся читали стихи на своих родных языках. Дата для этого события была выбрана не случайно. По католическому календарю, именно 6 января три царя посещали младенца Иисуса в Вифлееме. Поскольку эти визитеры представляли языческий внешний мир (не были евреями), праздник Крещения известен также как праздник Языков. Как символ миссионерской деятельности проводимое Меццофанти праздничное мероприятие имело важное значение, а его личный авторитет придавал церемонии поистине глобальный масштаб.
Рассел посетил одну из таких церемоний и описал ее. Вначале со вступительной речью на латыни выступил руководитель школы. Затем на сцене один за другим появлялись учащиеся, которым было дано задание написать посвященное праздничному событию стихотворение на родном языке. В тот день оды в честь явления Христа язычникам прозвучали на сорока двух языках (в некоторые годы стихотворения звучали на пятидесяти или даже шестидесяти языках). Это была настоящая феерия.
