Феникс на мече - [9]

Конан моргнул несколько раз, стряхивая с ресниц густеющую кровь. То, что происходило, казалось невероятным: огромное чудовище расплывалось, превращаясь в студенистую массу.

А затем до его ушей донеслись знакомые звуки и голоса: это проснувшиеся наконец придворные — охрана, дворцовая челядь, советники, дамы — вбежали в опочивальню. Все они наперебой задавали бестолковые вопросы, толпясь и мешая друг другу. Были здесь и Черные Драконы. Дикая ярость сверкала в их глазах, и они ругались на языке, непонятном, к счастью, жеманным придворным дамам. Молодого офицера, снявшего охрану у двери в опочивальню, нигде не было видно, и его так и не нашли позже, когда обыскали все королевство.

— Громель! Больмано! Ринальдо! — выдохнул, увидев трупы, канцлер Публиус и заломил жирные руки, — Черная измена! За это кое-кто попляшет на виселице! Позвать охрану!

— Охрана уже здесь, старый ты дурак! — сердито фыркнул Паллантид, командир Черных Драконов, напрочь забывая о высоком ранге Публиуса. — Прекрати скулить и помоги лучше перевязать раны короля, пока он не истек кровью!

— Да, да! — вскричал Публиус, который был прекрасным теоретиком, но всегда терялся, когда дело доходило до практики. — Мы должны перевязать раны! Зовите сюда всех придворных лекарей! О мой король, какой это позор для города! Что с вами сделали! Чем мы можем вам помочь?

— Вина! — прохрипел Конан. Его положили в постель. Кто-то поднес к окровавленным губам наполненный до краев кубок, и король большими глотками осушил его до дна.

— Хорошо! — пробурчал он и уронил голову на подушку. — После таких передряг пересыхает в горле.

Кровотечение прекратилось, и невероятные жизненные силы варвара начали исцелять его тело.

— Сначала позаботьтесь о ране на моем боку, — обратился он к главному придворному лекарю. — Ринальдо начал было писать там свою новую балладу, и перо его было куда как остро.

— Его давно надо было повесить! — произнес Публиус сердито. — От этого сумасшедшего поэта всего можно было ожидать… Эй, кто это?

Он брезгливо потрогал носком сандалии труп Аскаланте.

— О Митра! — воскликнул командир Черных Драконов, — Это же Аскаланте, бывший граф Тунский! Какой демон занес его сюда?

— Почему он застыл в такой позе? — прошептал Публиус, непроизвольно отступая назад.

— Если бы вы видели то, что довелось увидеть мне, — проворчал король и поднялся на локте, несмотря на протесты лекаря, — вы бы этому не удивлялись. Впрочем, убедитесь сами, там… — он обескураженно замолчал, потому что его палец указывал на голый пол. Странные останки ужасного чудовища бесследно исчезли.

— О Кром! — прошептал он. — Адская тварь превратилась в слизь!

— Король бредит, у него лихорадка, — прошептал один из придворных.

Конан услышал его и не смог сдержать негодования.

— Клянусь Кромом! — яростно воскликнул он. — Я знаю, о чем говорю! Это было нечто похожее и на стигийскую мумию, и на павиана одновременно.

Это чудовище проникло через дверь и обратило в паническое бегство негодяев Аскаланте. Оно убило Аскаланте в тот самый момент, когда предатель хотел вонзить меч мне в живот. Потом оно набросилось на меня, и я убил его. хотя понятия не имею, как это случилось, ибо мой боевой топор отскочил от его черепа словно от каменной стены. Но я думаю, что ко всему этому имеет какое-то отношение Эпимитреус…

— Слышите? Он говорит о легендарном мудреце, который умер пять тысяч лет тому назад! — украдкой шептали друг другу придворные.

— О Имир! — загремел король. — Да, я сегодня ночью говорил с Эпимитреусом! Он во сне призвал меня к себе, и я долго шел по черному, высеченному в скале коридору с барельефами древних богов и героев на стенах, затем по лестнице, на ступенях которой были вырезаны змеи Сета, пока не дошел в конце концов до склепа. Там я нашел саркофаг, на крышке которого был изображен феникс…

— Во имя Митры, мой повелитель, остановись! — эти слова сорвались с губ верховного жреца Митры, лицо которого стало пепельно-серым.

Конан откинул назад голову и прорычал:

— Что я, раб, чтобы мне затыкали рот?

— Нет, нет, о мой государь! — Верховный жрец дрожал всем телом, но вовсе не из страха перед гневом короля. — я и не думал оскорблять тебя! — Он нагнулся к Конану и прошептал ему на ухо: — Мой государь, то, о чем ты говоришь, просто невероятно. Только узкий круг жрецов Митры знает о черном каменном туннеле, выбитом неведомыми руками в самом сердце горы Коламиры, и об охраняемом фениксом склепе, в котором несколько тысяч лет назад был похоронен великий Эпимитреус. Но с тех пор ни один из смертных не входил в склеп, потому что жрецы, совершив обряд погребения, замуровали вход в гробницу, и сегодня даже я, верховный жрец, понятия не имею, где он находится. Только из передающихся из уст в уста рассказов нескольким доверенным жрецам известна тайна о гробнице Эпимитреуса — одна из основных в культе Митры…

— Я не знаю, с помощью какой магии Эпимитреус призвал меня к себе, — сказал Конан. — Но он говорил со мной и каким-то совершенно непонятным мне способом нацарапал магический знак на моем мече. Почему этот символ оказался смертельным для демона, я не знаю, а также понятия не имею о колдуне, виновном, по его словам, во всей этой катавасии. Однако, хотя я и сломал клинок меча о шлем Громеля, обломка оказалось вполне достаточно, чтобы отправить демона туда, откуда он появился.