Феникс, или Возрождённый оккультизм - [2]

Несмотря на почти бесконечное разнообразие символов веры, появившихся после примитивной доктрины первых веков, все они преследовали одну цель: заново сформулировать то первооткровение, которое, согласно учениям каббалы, было сообщено патриархам школами ангелов. Некий философ-герметист[1], анонимный автор произведений шестнадцатого века, объявил в своем толковании «The Book of the Seven Seals» — «Книги за семью печатями», что на небесах, над сферами земли, есть университет божественного знания, нечто вроде учебного заведения для небожителей. До своего падения сам Адам учился в школе Бога, и, когда позднее его подвергли изгнанию и заставили блуждать в материальной сфере, милосердное Провидение разрешило ему сохранить смутное воспоминание о тех трансцендентальных доктринах, которые передало ему небесное воинство.

Возымев склонность к материальным делам, потомки Адама стали обрабатывать землю и строить города. Эти естественные занятия заложили основы новых знаний, касавшихся институтов материального мира. Мудрость Бога и Его воинства и тайны духовной философии медленно стирались из сознания расы, оставшись, однако, навеки запечатленными в подсознании. Таким образом, божественные искусства и науки стали забываться, а на их месте было воздвигнуто здание гуманитарных искусств, наук и ремесел. Мудрецы больше не удалялись в пустыню за получением божественной мудрости, которой посланцы Всевышнего питали изголодавшуюся душу. С точки зрения цитированного выше оригинального философа, имя которого, однако, не сохранилось, «ангелы по-прежнему посещали небесную школу, выказывая подобающую им покорность и искреннее раскаяние, а люди, отвергнувшие в своей гордыне божественное наставление, были изгнаны из университета для избранных и установили на земле ложное знание, поправ вечные истины, которые они уже не могли постичь».

Несмотря на сомнительную достоверность подобных традиций, они все же заключают в себе зародыш истины, который, пусть даже и осмеянный софистом, не будет отвергнут ученым. Кто станет отрицать, что человечество презрело законы вселенского порядка и попыталось утвердить главенство собственных мандатов? Все мы сбились с путей мудрости, о чем безусловно свидетельствует страдание, явно сопутствующее всем преходящим делам. Люди с более возвышенным, чем у остальных, видением осознали истинную причину человеческого несчастья, и во все времена самые сильные из них выступали в роли реформаторов, мудрецов, провидцев и пророков, стремясь одарить неразумный мир бесценным сокровищем понимания. Но путь реформирования тяжел, и наградой, которую заблудший мир устанавливает для тех, кто хочет вывести его из коматозного состояния материализма, становится мученичество. Обратившись к жизнеописаниям великих философов и мудрецов, мы обнаружим, что все они связаны между собой общностью цели. Более того, мы сделаем открытие, что эти люди были посвященными языческих или христианских тайных обществ и что их так называемые откровения были не чем иным, как новым изложением священных доктрин, разъяснявшихся в мистериях.

Розенкрейцеровская роза украшала верхнюю часть гербового щита Мартина Лютера. Граф де Сен-Жермен приобщал своих учеников к доктринам иллюминатов и франкмасонов в пещерах, тянущихся вдоль Рейна. Клод Сен-Мартен[2], Неизвестный Философ, получил свет знания, если верить авторитетным источникам, от Богемских Братьев в непроглядной чащобе Черного Леса. Потом появился «божественный» Калиостро, которого Пайк охарактеризовал как представителя тамплиеров, а брат Эванс с полным основанием называл «масонским мучеником». Прошло более ста лет со времени заключения Калиостро в подземную темницу Сан-Лео, а погубившее его предубеждение все еще живет.

Спасаясь бегством от ярости воцарившегося невежества и живя в подвалах и на чердаках, средневековые философы-герметисты хранили до лучших времен, считая это своим священным долгом, те доктрины, которые были переданы им из глубокой древности. Эти почтенные адепты, поливаемые грязью и награждаемые такими эпитетами, как «колдуны» и «некроманты», увековечивали ценой громадных личных жертв тайны языческой философии огня, которая, по предопределению богов, не должна была исчезнуть. Сегодня мы чтим имена этих древних мастеров. Нас поражают способности, которыми они обладали; мы почтительно склоняемся перед их эрудицией. Мы замираем от восхищения, узнавая о приключениях, выпавших на их долю при исполнении долга. Мы поражаемся глубине и при этом величественной простоте их верований и почти божественному терпению, с каким они поддерживали огонь философии и сносили тяготы мучительной эпохи. Роджер Бэкон, Николя Фламмель, Парацельс, Гельвеций[3], Ван Гельмонт[4], Фрэнсис Бэкон, Элиас Эшмоул, Роберт Фладд[5], Джон Хейдон, Евгений Филалет и множество других покровителей искусств и наук, люди, обладавшие глубокими знаниями и огромным опытом — эти выдающиеся люди, адепты Magnum Opus — Великой Работы, ждут от своих более счастливых Братьев нынешнего, менее опасного века больших свершений и большей преданности делу.