Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1 - [216]

Я знала, что означает это перемещение. Два этих цвета -синий и зеленый - олицетворяли двойственную природу вселенной и человеческой души. Плюс и минус, мужское и женское, Инь и Ян. Такие цвета были специально подобраны для того, чтобы избежать любого намека на позитивные или негативные качества каждого из них. Древний символ Инь и Ян традиционно изображается половинкой черного и половинкой красного цвета. Если я увидела бы эти цвета, я бы соблазнилась сказать «да» одному и «нет» другому. Синий же и зеленый были в нравственном и духовном смысле нейтральны.

Урок был ясен: каждый из этих цветов равен второму и вовремя переходит на его место. Нужно принять обе стороны и не отвергать какую-нибудь одну из них, не закрываться от нее. Нужно позволить и синему, и зеленому учить себя. Можно предпочесть один из них, объединить себя с ним, если возникает подобная необходимость, но жить в мире нужно с обоими.

Это было простое выражение истины о сущности бытия, сознания и подсознания, внешнего и внутреннего мира. Я увидела необходимость согласиться с двойственностью всего сущего.

Я сказала, что мне будет трудновато это сделать, но я попытаюсь найти способ достичь этого. И добавила, что буду ценить любую помощь, откуда бы она ни приходила ко мне.

Я оставалась в сознании и, не переставая, следила взглядом за зеленым и синим, их непрекращающимся плавным переходом, пока не пришла пора просыпаться.

Впервые за четыре последних дня я открыла глаза с удовольствием. Я сообщила Шуре, что видела свой первый сон наяву и что это был удивительнейший опыт, о котором я собиралась рассказать ему за завтраком.

Я по-настоящему гордилась собой.

СРЕДА

Я чувствовала себя нормально, за исключением того, что уровень энергии у меня был выше обычного. Я залезла в свою машину и решила, что, хотя и не вернулась полностью в нормальное состояние, все-таки была близка к этому и могла рискнуть вести машину, по крайней мере, до торгового центра, который находился в нескольких кварталах от нашего дома.

Больше никаких проблем в тот день не было. Я наслаждалась своей свободой и ощущением здоровья в теле.

Ночью мы с Шурой занимались любовью. Секс успокоил нас обоих. Я не стала добиваться оргазма, потому что слишком устала. Я уверила Шуру в том, что его наслаждение доставило мне удовольствие, в котором я нуждалась, и поблагодарила его. Я не видела смысла в том, чтобы рассказывать ему, что мои гениталии по-прежнему ничего не чувствуют. Я убедила себя, что ощутила слабый ответ на ласки, что означало начало восстановления, и успокоилась на этом.

ЧЕТВЕРГ

Меня разбудил солнечный свет, льющийся сквозь шторы, которые совершенно не подходили для затемнения комнаты. Поэтому первое, что пришло мне в голову, была мысль о том, что, видит Бог, я должна заменить их портьерами и чем скорее, тем лучше. Я села на кровати и нашарила большим пальцем левой ноги выключатель одеяла с подогревом. Надев халат, я вспомнила, что мне снилось что-то счастливое и веселое, хотя я и не могла вспомнить, что конкретно.

Я уже дошла до двери, как тут меня осенило, что вчерашнее почти нормальное состояние исчезло и в действительности я вернулась на уровень плюс два.

Вчера мне просто дали выходной. Двадцатичетырехчасовой отдых. Чего я там просила - передышки? Именно это я и получила. Дерьмо - ДЕРЬМО!

Я оделась, почистила зубы и умылась горячей водой. С расческой в руке я повернулась к зеркалу и увидела в нем отражение женщины с густыми волнистыми волосами и понурым от обиды лицом.

Я решила не жаловаться Шуре хотя бы какое-то время. Разрезая на половинки грейпфрут на завтрак, я посмотрела на Шуру. Он сидел, отпивая кофе и читая газету. Внезапно я осознала, что открыта его сознанию и чувствам. Я очень отчетливо уловила интенсивную умственную деятельность (он всегда читал газету быстро, полностью сосредоточившись) и скрытый под ней поток чего-то такого, что я не смогла определить сразу. Мне потребовалась минута, чтобы понять, что это был спокойный, ровный поток раздражения.

Я подумала, с чего бы это Шуре раздражаться, но потом поняла, что это его обычное состояние по утрам; я просто впервые осознала это.

Я поставила тарелку с грейпфрутом на стол и, подождав, пока мы не закончим есть, осторожно заметила: «Между прочим, похоже, что сегодня утром во мне проснулись какие-то телепатические способности. Если я скажу тебе, что я уловила, ты мне скажешь, так это или нет?»

- Конечно! Давай-ка послушаем, - ответил Шура.

После того, как я поделилась с ним своими наблюдениями, подумав секунду, он сказал: «Да, очень похоже на то, что имеет место, когда я читаю газету, - сосредоточенное мышление и скрытое под ним хроническое раздражение. Должен сказать, что ты попала в точку!»

- А на что ты постоянно раздражаешься? - спросила я.

Шура опять помолчал для начала, а потом сказал: «Главным образом, на себя самого. На все, что я хочу сделать и не делаю». пожав плечами, он добавил: «Обычное дело, ты же понимаешь».

Я улыбнулась, думая о том, что, находясь в обычном состоянии, не добилась бы таких успехов.

На Шурином лице было написано ожидание объяснений.