Я хотел было расспросить Фармави кое о чем, но он, приветливо кивнув мне, отшутился:
— Пусть каждый занимается своим делом. — И при этом многозначительно подмигнул мне.
И тут наконец появился автобус. Фармави приказал одному из полицейских остановить его и помочь мне сесть.
Автобус затормозил, Фармави протянул мне руку.
— Я же тебе говорил, что борьба не кончилась. На нашу долю еще хватит боев. Ну, прощай. Надеюсь, скоро увидимся!..
Я торопливо пожимал руки друзей, а вслед мне летели обычные в таких случаях напутствия:
— He забывай нас!
— Приезжай почаще!
— Замолви там, в Каире, за нас словечко! Пусть не дают нас в обиду Исмаилу!
— Ты уж там расскажи все как есть!
— И в газетах пусть про нас напишут!
— Да, твоим землякам пришлось хлебнуть горя, — шепнул мне Фармави. — И впереди у них еще много трудностей. Ну, а мне предстоит бой с Исмаилом. Тоже нелегко, и будет это, как говорится, борьба не на жизнь, а на смерть… Так что пожелай мне успеха! Хотя я уверен в своей победе!
Автобус тронулся, но почему-то на этот раз я не ощутил того душевного трепета, который обычно испытываешь перед возвращением домой. На сердце было тревожно.
Теплый весенний ветер ласковой рукой гладил пшеничные волосы полей. Хлеба колосились, колос начал желтеть, а стебли приобретали золотистый оттенок.
Зерно наливалось живительным соком. Земля ждала сильных мужских рук.
