Фельдегеря генералиссимуса - [63]

— Полно, графинюшка, реветь! — раздраженно выкрикнул старый князь.

Вот чего он не мог терпеть, так это женских слез по любому поводу, — особенно, если причиной этих слез он был сам.

Конечно, Мария заплакала, вспомнив своего брата Дениса Балконского, — и плач ее был плачем по мертвому брату. И князь будто угадал, что написал ей в своем письме гвардейский полковник Денис Балконский — адъютант нашего генералиссимуса непобедимого — и закричал:

— Рано смерть их оплакивать! — Закричал, будто криком своим он оправдывался перед кем-то, будто в том, что Мария плачет, есть и его вина. — Спасутся, — вдруг сказал он убежденно.

— Как? — подняла глаза на него Мария.

— Я им прошлым летом партию воздушных шаров поставил. Они на них от неприятеля, графиня, куда хочешь улетят.

— Да? — недоверчиво спросила Мария.

Чтобы ее брат бросил гибнущую армию, бросил Александра Васильевича Суворова — и улетел на воздушном шаре! — было, разумеется, невозможным. Но может быть, воздушные шары для другого были предназначены? Может, с помощью этих шаров они неприятеля разобьют? А старый князь просто оговорился: не улетят, а разобьют!

Нет, старый князь не оговорился. Он и на оболочках шаров этих приказал аршинными буквами написать по-русски и по-английски:

УЛЕПЕТЫВАЕМ!!!

Когда Александр Васильевич Суворов эту надпись прочитал, он в гневе чуть все эти шары самолично на кусочки мелкие не порезал! Еле его уговорили.

За шары эти немалые деньги были заплачены — да и надписи эти можно было закрасить.

Скажу сразу, что в спешке не закрасили. И когда шары эти все-таки пришлось в небо поднять, англичане со своих кораблей прочитали их — и сдержанно, по-английски, захохотали.

Кстати, казенные деньги, что ротмистр Марков в карты проиграл, для покупки этих шаров были предназначены.

Помните, что эти деньги англичане в карты у ротмистра выиграли, а потом ему их вернули. Так что, по-русски говоря, мрачный английский анекдот о наших русских воздушных шарах англичане сочинили.

Мы к этому анекдоту в четвертой части моего романа еще вернемся. Там же расскажу, почему старый князь эту надпись на шарах приказал написать. А пока нам некогда, потому что серебряное убийство все-таки произошло! И весь обед княжеский насмарку пошел.

Все, что Жаннет со старым князем задумали, убийца серебряный им не дал осуществить. Враз порушил. Истинным ведь профессионалом он был.

Монетка серебряная на решку легла! Поэтому это убийство назвали так, а не по аналогии с чернилами серебряными.

Ох уж и нахохоталось всласть привидение хохочущее, когда я в парусной комнате об этом убийстве следующую главу писал!

«Ужо тебе! — крикнул я ему. — Англичане ведь дохохотались!» И привидение смолкло навек!

Во, как его я урезонил.

Правда, на следующий день привидение опять ко мне пришло, когда я главу о дуэли Бутурлина с управляющим стал писать. А сейчас попытаюсь эту главу дописать, хотя весь уже там — у рва заснеженного, где солдатики свои ружья наизготовку взяли и команду «Пли!» ждут, чтобы по управляющему и графу Ипполиту выстрелить.

И все-таки прервем описание обеда.

Там, конечно, много чего еще интересного было. Но все же прервемся. А может быть, вовсе его пропустим.

Ведь, ошельмовав (другого слова я не подберу) графа Ипполита и управляющего подложным письмом, цели своей ни Жаннет, ни старый князь не достигли — подлинного злодея в нашей истории они на чистую воду не вывели!

А может, и не хотели выводить? Ведь прямых улик против него у них не было. И этим подложным письмом они хотели спровоцировать его на ответные действия?

Да, хотели.

И он ответил так, что у меня голова кругом.

И все же скажу откровенно: если бы Жаннет это письмо управляющему в комнату его не подбросила, то не было бы этого убийства серебряного.

За чтением этого письма Христофор Карлович управляющего застал — да письмо из его рук бесцеремонно и вырвал!

Нет, сказочник наш остзейский, конечно, мне не симпатичен, но к серебряному убийству он почти не причастен. Хотя, господа читатели, кто его знает. Но больше всего меня тревожит, что уж больно математически выверено было это убийство, — на столько ходов вперед, гроссмейстерски, убийцей просчитано, что не сам ли Порфирий Петрович к этому убийству… свою, так сказать, руку приложил? Ведь об этом убийстве в его клеенчатой тетрадочке нет ни единого слова, будто его и вовсе не было.

Но описание обеда прерву не из-за этого.

Ошельмовав графа и управляющего, старый князь стал шельмовать генералиссимуса нашего непобедимого — Александра Васильевича Суворова!

Так что пропустим описание этого обеда.

Ко рву наших осужденных уже подвели и приговор им под морозную дробь барабана гортанно и строго капитан Миронов зачитал:

— «За злодейство, кое вы хотели учинить князю Ростову Николаю Андреевичу и князю Ростову Андрею Николаевичу, суд княжеский постановил!.. Расстрелять вас, супостатов, чтобы вновь вы за свои злодейские дела не взялись. Приговор привести в исполнение немедленно!» — И подошел к ним, чтобы завязать им черными повязками глаза.

Глава шестнадцатая

С негодование оба отвергли эти повязки. При этом управляющий капитану заметил издевательски: