Фельдегеря генералиссимуса - [17]
— А хоть бы в маскераде! — всплеснул руками Ростопчин. — Что за беда? Они нам вон какой маскерад устроили! — И он невольно глянул в окно. — А вот и по мою душу… из Петербурга, — сказал он через секунду.
В окно он увидел, как три тройки остановились возле его генерал-губернаторского дома — и из саней высыпалось на снег человек семь в конногвардейских мундирах. Среди них он сразу отличил генерала Саблукова.
Огромный, в медвежьей шубе, небрежно накинутой на плечи, генерал Саблуков сам был похож на медведя посреди своих медвежат — конногвардейцев.
Медвежьей походкой он направился к крыльцу, перед этим что-то прорычав своим медвежатам. Потому как враз посерьезнели у них лица, а они до генеральского окрика чему-то или над кем-то весело смеялись, Ростопчин решил, что он им сказал что-то очень грозное.
Но стоило генералу Саблукову скрыться в дверях генерал-губернаторского дома, как они опять безудержно начали хохотать. И так заразительно они это проделывали, что Ростопчину нестерпимо захотелось узнать, над чем они там хохочут. Он готов был даже открыть окно и выглянуть, но одумался. Все же генерал-губернатор.
О генерале Саблукове — первом фаворите государя, человеке очень значительном — он напрочь забыл и вспомнил только тогда, когда слуга Прохор вошел в комнату и сказал подчеркнуто буднично:
— К вам курьер от государя.
Генерала Саблукова Прохор не жаловал.
В виду того, что Прохор весьма незначительный персонаж в моем романе, я не вхожу в подробности причины, по которой он не любил, даже ненавидел сего генерала.
— Сейчас буду! — спохватился Ростопчин. — Извини, голубчик, — обратился он к Порфирию Петровичу. — Дела. Потом договорим! — И вышел из комнаты вслед за Прохором.
А конногвардейцы смеялись по весьма пустяшному поводу.
Высыпав из саней на снег, словно медвежата из берлоги, они, уставшие от неподвижного и долгого сидения в тесноте саней, дали волю своим молодым телам. Кто-то из них, кажется, поручик Ахтырцев, самый молодой и резвый, зачерпнул снег руками, утер им лицо — да и сказал:
— Господа, а в Москве-то снег сахарный!
— Как и московские барышни! — засмеялся в ответ штабс-ротмистр Бутурлин, первый красавец и бретер в полку, и повел своими выпуклыми глазищами в сторону проходившей мимо них в тот момент барышни со своей гувернанткой. Все, естественно, посмотрели в ту сторону — и, разумеется, дружно засмеялись.
Барышня, и без того румяная от мороза, разрумянилась еще больше, а ее гувернантка, тощая английская селедка (о чем тут же шепнул всем Бутурлин), стала неистово долбить каблуком московский сахарный снег, будто он виноват во всем!
Конногвардейский хохот наверняка бы добил гувернантку окончательно, если бы не грозный окрик генерала Саблукова. Воспользовавшись генеральской поддержкой, гувернантка показала притихшим конногвардейцам ехидный свой длиннющий язык, потом взяла за руку свою барышню и гордо потащила ее прочь от невоспитанных шалунов.
Словно выстрел ей в спину, был вновь разразившийся молодецкий хохот петербургских проказников!
А генерал Саблуков в это время, заложив руки за спину, прохаживался по приемной зале, будто по музейной, с неподдельным интересом разглядывая старинные гобелены, вывешенные вдоль стен. Особенно его заинтересовал гобелен, изображавший сцену взятия крестоносцами Константинополя в 1204 году.
За рассмотрением этой впечатляющей батальной картины и застал его Ростопчин.
— Извини, мин херц, что вынудил тебя ждать, — подошел он к генералу.
Они были знакомы с времен, если не Очаковских, то уж точно — триумфальных! Бесстрашное и бесхитростное было время. Делить, кроме общего крова походной палатки, им тогда, молодым гвардейским офицерам, было нечего. А сейчас?
И сейчас делить нечего. И генерал от кавалерии обнял московского генерал-губернатора. Молодость свою если только делить, но ее разве разделишь? Она вон где! На гобеленах скоро выткут, золотой и серебряной нитками обовьют — и задушат. И будет какой-нибудь старичок-генерал, как они сейчас, взирать на сей гобелен.
В общем, они без слов поняли друг друга — и рука в руку троекратно поцеловались; прошли в лиловый сумрак генерал-губернаторского кабинета.
— Федор, — заговорил Николай Алексеевич Саблуков, расстегнув мундир и достав с груди синий пакет с пятью сургучными печатями, — я к тебе от государя фельдъегерем! — И как не старался он придать своему голосу официальный тон, что было ему не так уж трудно (не голос был у него, а голосище, медвежьему рыку подобный), а все же сорвался в раскатистую скоморошью скороговорку.
Ростопчин взял пакет, сломал сургучные печати, достал листок белой плотной бумаги, сложенный вдвое, развернул, прочел.
Я вами, граф, не доволен!
Павел.
Государь по своему обыкновению был лаконичен.
— Николай, — недоуменно спросил Ростопчин Саблукова, — разъясни, чем я вызвал неудовольствие государя?
— Гнев, Федор, а не неудовольствие! Тот розыск, который учинил твой капитан Тушин, вызвал гнев у государя.
Ответ генерала так поразил Ростопчина, что белые его щеки пошли красными пятнами, тонкая жилка на шее нервически запульсировала, по всему его телу пробежала дрожь — и он чуть не спросил впрямую генерала: «Какая гадина об этом доложила государю?» Сдержался, не спросил. Спросил окольно:
Ступив за искаженную сторону, очутилась в вековом лесу. Мир мифических народов и существ. Чуждый мир. Чужая культура и законы. Смогу ли выжить в этом враждебном мире? Если даже спасенный мужчина попытался сразу убить. Смогу ли вернуться домой? Если на каждом углу подстерегает опасность и чудовища, ожившие из ужастиков.Но я оптимистка по жизни. Надежда умирает последней. И я верю, что вернусь в родной и обычный мир. Дорога уже выбрана и стоит сделать первый шаг… Но человек предполагает, а богиня в моем случае располагает.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Межгалактические империи, космическое пиратство, секретные миссии и диверсии требовали появления нового типа воина. Воина - пилота межзвездных боевых кораблей. Самурая Вселенной, вооруженного не мечом, а бластером, пересекающего межзвездные бездны на своем боевом корабле, вооруженном мощным современным оружием. У них одни деньги - радужные купюры галаксов. У них одна система ценностей - Рейтинг. У них одна мера мастерства - количество уничтоженных врагов. Жизнь - фейерверк самых разных миров космоса. Смерть - взрыв корабля в черноте космических бездн..
Тебя лишили крыльев и души, но еще таится огонек надежды. Верни свои крылья, о падший ворон, и воспари в небеса, чтобы низвергнуть тех, кто лишил тебя чистого неба.
Эта книга о том, как Мечта одной молодой пары, в итоге ставшей раллийным экипажем, стала реальностью. Это книга-мотивация. Она будет полезна всем людям, которые чего-то хотят, но сомневаются. Никогда не сомневайтесь в себе. Верьте в себя, и идите, бегите к своей Мечте. И тогда весь Мир будет вам помогать!
Про него говорили, что он может организовать всё, что угодно – от ресторана до несчастного случая. Ресторан и вправду был, и был необычайно популярен. И если не случалось вам завсегдатайсвовать тогда у знаменитой барной стойки – вперёд, читатель, и вы тотчас сможете приобщиться к тем странным, страшным, диким временам. Просим не забывать вас только о том, что речь идёт о девяностых, и колорит тех лет нынче выглядит мрачновато и чудно. Ещё никто не писал про мафию в таком стиле. Это, наверняка, первая книга, в которой показана вся изнанка мафии со всей откровенностью, лишь через призму иронии.