Фехтовальщица - [63]
На проезжающую кавалькаду молча смотрели жнецы.
– Чего глаза пялим? – орал на них де Барбю. – Выпорю! – и крестьяне покорно возвращались к работе.
Висеть вниз головой поперек лошадиной холки было мучительно. От сапога Лабрена несло дерьмом, а в глаза лезла дорожная пыль, но Женька терпела. Она догадывалась, что вляпалась серьезно, поэтому нужно поберечь силы.
Де Барбю что-то покрикивал дорогой, смеялся и разговаривал сам с собой. Его приятели молчали. Поразил ли их его немыслимый поступок, или они всегда вели себя так, Женька не знала, но тень этого странного молчания нависла над ее, и без того сложным существованием как черная холодная туча.
Кавалькада пересекла мост над высохшим рвом и въехала во двор графского особняка. Утопающий в прядях дикого винограда, он по помпезности не уступал Булонже, а песчаными дорожками, уводящими вглубь сумрачного парка, напоминал дом герцогини де Шальон. Фехтовальщицу скинули возле широкого крыльца, на котором стоял благообразного вида седовласый слуга в аккуратной одежде.
– Где его милость, Филипп? – спросил де Барбю.
– В парке с архитектором. Вон они возвращаются, сударь.
По одной из дорожек парка к дому действительно приближались двое – молодой вельможа с русыми волосами, романтично ниспадающими на белоснежный воротник, и мещанин в тесном суконном камзоле. Вельможа что-то тихо говорил своему спутнику, а тот оживленно кивал и кланялся. Приблизившись к крыльцу, оба остановились.
Дворянин взглянул своими прозрачно-голубыми глазами на фехтовальщицу. Взгляд его был недолог, но осязаем, точно прикосновение.
– Что тут такое, де Барбю? – спросил он довольно мелодичным голосом.
Себастьян спрыгнул с лошади и улыбнулся своей слюнявой улыбкой.
– Это племянник де Грана, сударь. Он шарахался на нашем берегу.
– Это все?
– Думаю, что он вынюхивал здесь что-то. Нагрубил мне! Хитрый мальчишка и наглый, ваша милость!
– Поднимите-ка его.
– Вставай! – за шиворот поднял девушку де Барбю. – Его милость граф д’Ольсино с тобой говорит.
Женька еле устояла на связанных ногах. Граф, между тем, смотрел на нее в упор, и она ясно видела в его странных прозрачных глазах свое отражение.
– Почему вы нагрубили Себастьяну, «хитрый мальчишка»? – спокойно, без тени какого-либо раздражения в голосе, спросил д’Ольсино.
– Ваш Себастьян убил ребенка, – ответила фехтовальщица, и в пространстве между собравшимися повисла довольно хрупкая пауза.
Глаза же графа продолжали оставаться безмятежными и только, пожалуй, где-то в самой глубине их взволновалось что-то неуправляемое и горячее, похожее на голубоватое пламя пунша.
– Ребенка? – переспросил д’Ольсино.
– Да. Там женщина родила, крестьянка. Это был его ребенок. Он бросил его в реку.
– Себастьян, зачем вы это сделали? – словно о паре украденных конфет, спросил граф, все так же не отводя глаз от фехтовальщицы.
– Я нечаянно, ваша милость! – ответил де Барбю. – Вообще я люблю детей, вы же знаете!
Приятели графа захохотали, но тут же, под коротким взглядом графа быстро замолчали.
– Пройдемте в дом, господа, – сказал д’Ольсино. – Там мы продолжим этот занятный разговор. Лабрен, развяжите юношу.
Женьку освободили от веревок, после чего все прошли в дом. Граф, как будто ничего не случилось, продолжал беседу с архитектором. Однако последний был несколько растерян, отвечал невпопад и постоянно озирался, точно чувствовал, что попал в какую-то хитрую западню.
– Мне понравился ваш проект склепа для мой жены, – сказал ему д’Ольсино. – Право, я давно чувствую вину перед несчастной Верони. Ее нежному праху не место рядом с костями моего пьяницы-деда. Готовьте чертежи, сударь.
– Тогда я могу идти, ваша милость?
– Зачем идти? Вы останетесь у меня. Сделайте заказ, и вам предоставят для работы все, что требуется.
– Но…
– Никаких «но». Себастьян, проводите господина архитектора в его комнату.
Архитектор пугливо оглянулся и последовал за де Барбю.
– Как поэтично, – улыбнулся вслед д’Ольсино. – Творец, наконец, по-настоящему умрет в своем творении.
– Может быть, сразу треснуть ему по башке и найти другого ваятеля? – предложил Лабрен.
– Учишь вас, учишь, а вы все тот же мясник, Лабрен, – поморщился граф. – Этот архитектор талантливый человек и достоин особой смерти. Когда склеп будет готов, мы замуруем его туда вместе с прахом моей прелестной Верони. Тогда он непременно будет помалкивать о том, что услышал сегодня. Зачем нам, чтобы кто-то разносил по округе такие новости? Мне хватило хлопот со смертью жены и ее любопытного пажа, которому вы потом так искусно выкололи глаза. Подлый мальчишка! Подозреваю, что он и был ее любовником.
Лабрен хохотнул и потер руки.
– Да, склеп – это забавно, сударь!
– Сейчас мы с господином де Граном пройдем в библиотеку, чтобы познакомиться поближе, а вы, Лабрен, постойте за дверями. Если будет нужно, я кликну вас. Прошу, господин де Гран.
Женька вошла за графом в библиотеку, где он велел ей немного подождать, а сам стал искать на полке какую-то книгу. Девушка молча следила за его изящными пальцами, любовно пробегающими по корешкам, и сосредоточенно о чем-то думала.
– Вы теперь прикажете меня убить, сударь? – спросила она, когда ее мысленные зарисовки приобрели законченные очертания.
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.
Можно ли человеку безнаказанно превратить отдельно взятую территорию в могильник для радиационных отходов? Настолько ли податлива, послушна и безропотна природа, которую многие из людей считают неодушевленной материей, лишенной разума и возможности отмщения? Если Земля всё же разумна, то каков будет её праведный гнев, направленный против людей? Как сами люди поведут себя в условиях локального апокалипсиса? Смогут ли они вообще сохранить свой человеческий облик? Удалось ли автору дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, судить читателю...
Жила-была девочка Мари, у неё были папа и сестра. Обычная такая домашняя девочка из старшей школы.И узнала Мари, что она — особенная, что она — маг. И не только она, а тысячи и тысячи других людей. Но почему же именно на неё возлагают надежды, которые так сложно оправдать, когда тебе всего семнадцать?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вторая часть трилогии "Мир Артефакта". Хранительница Артефакта, сама выбирает за кого ей выходить замуж, после, чего они привыкают к своим мужам, а некоторые из них влюбляются в них.
Решив учиться в магической Академии, я пошла против воли отца. Ему не хотелось, чтобы я выходила за пределы нашей территории. В его глазах моя судьба — сидеть дома в четырех стенах, со временем выйдя замуж за того, на кого он укажет, за того, кому он сможет доверить нашу семейную тайну, размер и важность которой очень велики. Но меня такое решение не устроило и я, забрав с собой верного друга, сбежала, впервые в жизни поведя себя таким образом. Что ждет меня на этом пути? Что за таинственные личности появляются на моем пути? И что за судьба уготовлена мне пророчеством?