Фехтовальщица - [59]

– Отчего же? Можно. Надо же подтвердить мое наглое вранье де Грану чем-нибудь правдоподобным.

Королевский мушкетер подтянул фехтовальщицу к себе и смял в довольно грубом поцелуе ее растерянно приоткрывшийся рот… Рука в кожаной солдатской перчатке больно сдавила тело… Женька хотела вырваться, но де Белар уже сам отпустил ошарашенную девушку, почти оттолкнув ее от себя.

– Вы довольны? – спросил он и хлебнул из фляги.

– Да, – вытерла губы фехтовальщица. – Это было правдоподобно.

– Я всего лишь солдат, сударыня, и не буду за это извиняться. Хотите? – протянул флягу Кристоф.

– Не хочу, – отвернулась девушка. – Поезжайте в Париж, сударь.

– Тогда плесните на волосы. Они у вас, в самом деле, в крови.

6 часть. Берега

Островок безопасности

Остров, на котором устроил Женьку управляющий де Гран, находился на середине реки и соединялся с берегом посредством небольшого челнока, которым пользовался слуга Раймон, когда его посылали наловить рыбы к завтраку. На острове был шалаш, в котором можно было ночевать и прятаться от непогоды. Постелью служила охапка сена, а столом пенек, блестевший от рыбной чешуи. Де Гран велел застелить сено рогожей.

– Вечером я велю привезти одеяло, сударыня, – пообещал управляющий. – Увы, но это все, что можно сделать, зато здесь вполне безопасно. Островок зарос ивняком, и вас вряд ли кто увидит. Со слугами я строг и предупрежу их, чтобы не болтали лишнего. Для них вы будете той же непослушной дочерью, о которой говорил господин де Белар. О грозящем вам аресте я, конечно, не скажу. Вам привезти завтрак?

– Я не хочу есть.

При мысли о еде фехтовальщицу действительно немного затошнило.

– Хорошо, тогда отдыхайте. После полудня Раймон привезет вам обед.

Женька молча кивнула и, когда управляющий вместе с Раймоном уплыли на берег, забралась в шалаш, легла на рогожу и закрыла глаза.

Она лежала, не шевелясь, и пыталась думать о будущем, но этому мешала шпага де Ларме, распоровшая горло охранника Равьера и грубый поцелуй де Белара, опечатавший ее губы, словно комнату, где было совершено преступление. «И этот дневник, – ворочалась на рогоже девушка, – наверняка, дневник Жозефины он передал де Грану. Деньги не передают в свертках, их носят в кошелях. Зачем Кристофу дневник? Ведь он же честный, не то, что… некоторые, – Женька зло усмехнулась. – Значит, дневник где-то в доме. Где же?.. Нет-нет, надо спать, надо отдохнуть. Я после подумаю, после решу…» Но опять, будто в повторяющемся кадре, перед мысленным взором фехтовальщицы лилась кровь из горла Равьера, и сдавливали ее фехтовальное тело сильные руки де Белара.

Тем не менее, вскоре бессонная ночь в Фор-Крузе взяла свое, и девушка уснула. Ее разбудил только приезд Раймона, который, как и обещал де Гран, приехал после полудня. Он привез еду и дополнительную охапку сена. С ним приехал и сам управляющий. Не слишком избалованный частыми наездами королевского общества, он тянулся на остров, где его любопытство возбуждало новое лицо. Де Гран, в общем, понравился фехтовальщице. Он вызывал в ней доверие и тепло как давно любимый дядька, но, измученная недавними событиями, она была еще не готова откликаться на его добродушные шутки и немудреные любезности.

– Вы не больны, юная дама? – заметив невеселый вид своей гостьи, спросил управляющий. – Может быть, послать в город за лекарем?

– Меня не должны видеть.

– Я скажу, что вы моя племянница.

– Не нужно лекаря, сударь. У меня ничего не болит, и я хочу побыть одна.

– Хорошо, я загляну к вам попозже.

И Женька снова осталась одна. Она пообедала, после чего веточкой почистила зубы.

Время на острове тянулось медленно, и это, несмотря на чистый речной воздух, чудесный лесной пейзаж и веселый щебет птиц, стало все больше и больше раздражать фехтовальщицу. Обойдя несколько раз свои невеликие владения, девушка села на берегу и принялась бросать в воду цветы, которые нарвала по пути. Взгляд, которым она провожала уплывающие лепестки, был хмурым, – ее избавили от тюрьмы Париже, но поместили на остров, который отличался от последней только живописностью.

Вынужденное уединение открывало двери в собственную душу, но заходить в нее слишком далеко Женька опасалась. Она была уверена, что не поедет домой, как того хотел Кристоф, и думала теперь только о том, каким образом подправить свою сюжетную линию и снова попытать счастья в Париже. Мысль о «брате Жанны де Бежар» вернулась к ней с новой силой. Такая метаморфоза теперь была даже необходима, чтобы скрыться от полиции. «Сменить платье Жанны де Бежар на мужской костюм Жанена де… нет, теперь не Бежара, а Жанена де… Жанена де… Что-то такое я думала об этом в «Парнасе»? Жан, Жанен, Жано… Да! Жанен де Жано. Отлично!» Женька вскочила и возбужденно заходила по маленькому пятачку суши перед шалашом. «Да, это оно, оно! Только… только опять нужны деньги… деньги… А если дневник Жозефины?.. А что дневник?»

– Черт, как душно!

Было действительно жарко, и Женька с удовольствием плюхнулась бы в реку, но застежка платья была на спине, поэтому снять его без посторонней помощи она не могла. Кое-как девушка дотянула до приезда де Грана.