Фехтовальщица - [157]

– Собирайся, поехали ко мне! – велел он, но Женька оттолкнула от себя его руки.

– Ты с ума сошел! – воскликнула она. – Мне нельзя к тебе! Там меня найдут! Ты видел сумму? Как ты приехал? Они, наверное, уже выследили тебя!

– Не выследили! Я не такой дурак, и выехал задней калиткой. Потом еще полчаса мотался по городу. Вставай! Давай поговорим!

– Погоди, дай мне хотя бы посидеть на стульчаке.

Через несколько минут Женька была готова к разговору и первым делом рассказала Даниэлю историю своего пребывания в Бастилии. Де Санд посуровел лицом, снова обнял ее и сказал:

– Ничего, все еще можно поправить.

– Как?

– Давай махнем в Италию. Я открою там класс, сначала небольшой, потом расширюсь. Мне нечего цепляться за место при короле! Я, где хочешь, встану на ноги!

– Что я буду делать в Италии?

– Будешь жить со мной. Можешь помогать мне вести уроки.

– Мне и там не позволят носить мужскую одежду, Даниэль.

– Носи женскую. Тебе она идет не меньше.

– Но я замужем. Ты разве забыл?

– Для меня это не имеет значения.

– А для меня имеет.

– У тебя все равно нет другого выхода, сейчас только я могу помочь тебе.

Фехтовальщица высвободилась из объятия де Санда и сжала губы. Она понимала, что позиция ее была невыгодной, и Даниэль спешил воспользоваться этим. Он явился к ней хозяином положения, считая, наконец, вправе распорядиться ее судьбой по своему усмотрению, как когда-то распоряжался судьбами Жули, Ажель и сына. Так думала Женька, и эта мысль сильно заслоняло в ее глазах ту, другую сторону его решительного стремления увезти свою ученицу с собой, которая понуждала его бросить все и начать новую жизнь практически с нуля.

– Я сама могу заработать на жизнь, – хмуро сказала фехтовальщица.

Даниэль расхохотался.

– Где? Здесь, на кухне или, может быть, у мамаши Кошон в «Красном чулке»? Очнись, Жанна! Для тех, кто держал в руках оружие, мирная жизнь заказана!

– Неправда! Я смогу! Вот увидишь!

– Ну и славно! Для начала переберешься на другую квартиру, а через недельку-другую я все слажу, и мы уедем в Италию!

Де Санд не стал больше слушать возражений и, коротко переговорив о своем намерении с Шарлоттой, ушел готовиться к переменам. Узнав о состоявшемся разговоре, Шарлотта была искренне рада.

– Ну вот, теперь вы устроитесь, госпожа, – сказала она. – Господин де Санд – это хороший выход.

– А ребенок, Шарлотта?

– Так скажете, что это его ребенок. Когда срок маленький, это не трудно.

– Но я не была с ним.

– Так будьте. Это даже лучше, чем с вашим мужем!

– Чем лучше?

– Надежнее.

Женька понимала, что Шарлотта была права. «Может быть так и сделать? Это, в самом деле, выход, только… Ладно, переберусь на другую квартиру, подумаю, а сейчас… что там Этьен говорил мне про какую-то программу?» Женька вынула из-под подушки нож Ренуара и тряпкой, свернутой жгутом, привязала сбоку его под коленом. Она ограничила свое перемещение кухней и комнатой, но чувствовала, что границы эти весьма иллюзорны. События, случившиеся ближе к вечеру, подтвердили ее ощущения.

На исходе дня фехтовальщица снова, преодолевая легкие приступы тошноты, помогала Матье на кухне. На этот раз она разминала в ступке специи.

– Бросьте все и идите в комнату, – сказала, увидев ее мучения, Шарлотта.

– Не хочу, там скучно.

– Подумайте о вашем ребенке, госпожа.

– Но ты тоже не бросаешь своих дел.

– Мы привычные, и потом я не таскаю ведра с помоями.

– Я буду здесь, а то Лизи снова будет лезть с вопросами, почему ты со мной так носишься.

Лизи, действительно удивлялась заботе и вниманию, которое оказывалось новой работнице и, которое не могла полностью скрыть Шарлотта.

– Я уже сказала, что вы дальняя родственница моей крестной. Не бойтесь ее, она глупенькая.

Легка на помине, явилась «глупенькая Лизи». Она была не одна, а с каким-то человеком в сером камзоле.

– Вот она! – показала на Женьку разносчица. – Я же говорила, что она хорошенькая! Шарлотта зря держит ее на кухне!

Фехтовальщица и все, кто находились на кухне, замолчали. Вогнутое лицо вошедшего мужчины слегка взволновалось и напряглось. Оно показалось Женьке знакомым, но знакомым неприятно.

– Лизи, что ты делаешь? – гаркнул Матье, бросив помешивать соус.

– А что я делаю? – захлопала длинными ресницами Лизи. – Господин спросил, есть ли здесь еще девушки, а я знаю, что Жанин тоже не отказывается поболтать с солдатами. Я видела, как она ходила во двор с королевским мушкетером.

– Пошла вон, дура! Жанин нужна мне на кухне! Шарлотта, выгони ее!

– Да, господин, эта девушка не для вас, – забормотала Шарлотта, – эта девушка…

– Тише, хозяйка! – вдруг тонко и резко приказал мужчина в сером костюме. – Всем тихо! Мое имя Альфред Марени. Я из королевского сыска и мне нужно поговорить с этой девушкой. Любой, кто мне воспрепятствует, будет немедленно арестован, – Марени взглянул на замершую со ступкой Женьку. – Как вас теперь зовут, сударыня? Жанин?.. Или, может быть, Жанна? Имею честь говорить с маркизой де Шале, не так ли? И еще… Это ведь были вы в доме Жозефины де Лиль? Не стоит отпираться, сударыня. У меня отличная память на лица.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Некий лейтенант де Жери посоветовал мне заглянуть сюда.