Фехтовальщица - [146]

Комендант не сдавался, хотя сильное колебание в его глазах проступало довольно отчетливо. Женька нашла умным временно отступить, чтобы не мешать прорастать тому, что было уже посеяно, и против чего Дервиль был бессилен.

Перед ужином к девушке неожиданно пришел де Брук и приказал солдатам сделать обыск.

– Зачем? – не поняла фехтовальщица. – Что-нибудь случилось?

– Еще ничего не случилось, госпожа де Шале, но мало ли что может прийти в голову узникам, дерзости которых потакает начальство.

– Вы думаете, что комендант готовит мне побег?

– Почему бы и нет? Стоит только взглянуть на эти его приседания вокруг вас.

– Господин Дервиль не будет так рисковать, у него семья.

– Какая семья, сударыня, когда с тобой будет горячая свеженькая девочка с упругими грудками? И потом я знаю, что господин Дервиль давно бредит дальними странами.

– Да, он в отличие от вас мечтал быть не начальником тюрьмы.

– И напрасно! Должность коменданта Бастилии – греза не романтическая, но доходная.

Ночью пришел Дервиль. Он снова подал ей свой плащ, но повел девушку не на стену, как в прошлый раз, а куда-то вниз. С ним были два незнакомых солдата охраны.

– Это, чтобы было меньше разговоров, – шепнул Дервиль. – Охранники с нижних этажей вас не знают. Я сказал, что вам разрешена встреча с мужем.

– Генрих здесь?

– Тише, я только так сказал. Мы идем к господину де Зенкуру. Я дам вам полчаса.

– Господин Дервиль!..

– Тише, иначе вы все сорвете.

– А вы знаете, что де Брук сегодня устроил обыск?

– Да. Так иногда делается, чтобы лишить узников возможности подготовить побег. Я разрешил ему это, чтобы усыпить его бдительность.

– Хорошо, а как там де Зенкур? Он ведь был ранен.

– К нему ходит тюремный лекарь. Ваш знакомый идет на поправку, но очень зол и опять собирается драться.

– С кем?

– С господином де Жери.

Камера, где содержался де Зенкур, была маленькой, а сам он спал, завернувшись в тонкое одеяло на обыкновенном деревянном топчане, отчасти смягченном жидким соломенным тюфяком. Дервиль оставил девушке ночник и вышел.

Женька подошла к топчану и присела на его край.

– Альбер… Альбер… – потрясла она за плечо спящего фехтовальщика.

Тот нехотя повернул голову, открыл глаза и уставился на девушку с таким недоумением, что она рассмеялась.

– …Дьявол!.. – воскликнул де Зенкур. – Проклятый лекарь!.. Что он мне дал? Я просил его усмирить мой рассудок, а он, скотина, совершенно расшатал его!.. Жано, это вы?

– Я, Альбер.

– … Дьявол! Так я не рехнулся? Я здоров?

Альбер поднялся и схватил девушку за руку.

– Да, вы здоровы, раз вы, говорят, собираетесь драться с де Жери! – продолжала смеяться фехтовальщица.

– Как вы оказались здесь, де Жано?

– Разве вы не знаете? Меня арестовали в приемной короля по обвинению в убийстве графа д’Ольсино.

– Да это я знаю! Как вы оказались у меня в камере?

– Комендант разрешил. Он дал мне полчаса и стоит там за дверью.

– Вы уже побывали в его постели?

– Альбер, я сейчас стукну вас в другой глаз!

– Разве то, что я сказал, невозможно?

– Невозможно!.. То есть, комендант… да, он вроде влюблен в меня…

– Тогда чего ж вы здесь торчите?

– Вы думаете, мне нужно бежать?

– А вы что ж, думаете, вам позволят быть маркизой де Шале? Вас или убьют или замуруют здесь навсегда, а в свете распространят слух, что вы умерли, не выдержав допроса с пристрастием!

– Да, мне уже намекнули.

– Тем более! Так что не теряйте из виду господина Дервиля, раз он имел несчастье попасться на крючок вашего дьявольского очарования!

– Вам тоже следует поберечься, Альбер.

– Мне? Чепуха! За меня скоро заплатят нужную сумму, и я выйду отсюда!

– Я говорю не об этом.

Женька рассказала об угрозе короля вернуть обратную силу новому эдикту.

– Он чего-то от вас хочет? – догадался де Зенкур.

– Да, одну услугу. За это он обещает новое имя и деньги.

– И что же вы не соглашаетесь?

– А вы бы согласились, если бы вам предложили стать палачом, Альбер?

– Ужели даже так, сударыня?

– Да.

– А-а, я, кажется, догадываюсь, чего от вас требуют.

– Что мне делать, Альбер?

– Это вы должны решить сами, Жано.

– Я уже решила. Когда выйдите отсюда, расскажите о новом эдикте де Санду.

Де Зенкур обещал, после чего они поговорили еще немного. Полчаса пролетели незаметно. В дверь стукнули, и Дервиль велел Женьке выходить.

– Прощайте, Альбер, – сказала она, пожав де Зенкуру руку.

– Почему «прощайте»?

– На всякий случай.

Они обнялись, и на этот раз Альбер не отстранялся.

– Ничего-ничего, когда вы сбежите, а за меня внесут деньги, мы постараемся провести время более интересно, – то ли шутя, то ли серьезно пообещал он.

– Альбер, я замужем.

– За кем? За этим вашим беглым маркизом? И вы еще верите в это?

Длина веревки

Понедельник следующей недели опять начался отвратительно. Катрен продолжал терзать девушку вопросами о таинственном помощнике. Женька держалась на том же, то есть, на непричастности своего помощника к истории с д’Ольсино и неприкосновенности своей личной жизни. В итоге, понимая, что дела ее не блестящи, девушка решила задать Катрену прямой вопрос:

– Я могу рассчитывать на оправдательный договор, сударь?

– Сомневаюсь, сударыня.

– Но граф д’Ольсино был преступником!

– Тогда вам нужно было заявить на него правосудию.