Фёдор Логинов - [16]

Бондарное дело, хотя и имеет свои особенности и хитрости, сродни плотницкому, которое Фёдор перенял от отца. (Позднее, в двадцатые годы, он указывал в анкетах, что владеет двумя профессиями — бондаря и плотника, а в 1917 году даже вступил в «союз деревоотделочников Петроградского союза строителей»[40].) Среди других учеников бондарной мастерской Фёдор выделялся не только ростом, сложением и физической силой (что тоже немаловажно в ремесле бондаря). Парень был трудолюбивым, способным и основательным, грамотным и сообразительным, из тех, кто всё схватывает на лету, но, в отличие от верхоглядов, усваивает намертво. Поэтому уже через пару лет его произвели в мастера и стали доверять дела, в которые не каждого можно было посвятить.

Хорошая работа, уважение и доверие хозяина, твёрдый заработок — казалось бы, что ещё нужно человеку, выбившемуся в люди из крестьянской глубинки? Живи и работай! Примерно так и рассуждал Фёдор. Но что можно планировать в жизни, если рядом бушует война, принявшая затяжной характер? А она всё больше давала о себе знать, обернувшись зимой 1916/17 года холодом, нехваткой продовольствия, топлива, товаров первой необходимости, длинными очередями и беспорядками. В Петрограде было неспокойно, нарастало недовольство властью, втянувшей Россию в бессмысленную бойню. Чувствовалось приближение бури…

В такой обстановке Фёдор Логинов ступил на порог своего совершеннолетия. Предстояло ему в ближайшем будущем сделать ещё один выбор, гораздо более важный, чем выбор ремесла, — надо будет решить дилемму, которую поставит перед ним революция: с кем ты, какой дорогой пойдёшь дальше?

У Маяковского есть такие стихи:

Мы открывали

Маркса

каждый том,

как в доме

собственном

мы открываем ставни,

но и без чтения

мы разбирались в том,

в каком идти,

в каком сражаться стане.

Вряд ли в частной мастерской Логинов смог получить настоящую пролетарскую закалку; есть у нас и другие основания полагать, что активного интереса к Марксу и Ленину, как и вообще к политике, он не проявлял, «но и без чтения» сумел разобраться в вихре событий 1917 года. И выбрал большевиков. Со свойственной крестьянину осторожностью (любой сельский середняк семь раз отмерит и лишь потом отрежет) прежде, чем принять такое решение, довольно долго присматривался, будут ли действия большевистской власти соответствовать тем лозунгам, которые она провозгласила.

Вспоминается довольно убедительная характеристика крестьянина-середняка, принадлежащая В. И. Ленину: «Средний крестьянин не может сразу стать на сторону социализма, потому что он твёрдо стоит на том, к чему привык, осторожно относится ко всяким новшествам, проверяет сначала делом, практикой то, к чему его зовут, не решается изменить свою жизнь, пока не убедится в том, что это изменение необходимо»[41].

Осознанный выбор весомее спонтанного решения. Тем более если он не случаен, а подсказан самой жизнью. Фёдор не только видел, но и чувствовал, что в лице большевиков в России установилась власть, близкая по духу простому народу, среди которого он вырос и жил, сызмальства познав цену тяжёлому, порой непосильному труду и заработанному куску хлеба.

Большое влияние оказала на него и сама атмосфера Петрограда, наполненная революционной романтикой, духом борьбы с отжившим, но отчаянно сопротивлявшимся миром, захватывающим ощущением новизны. К тому же оказался наш герой в самом центре событий — квартировал он у тётки, проживавшей на Невском проспекте.

1918 год выдался едва ли не самым тяжёлым для Советской республики. Немцы с союзниками, захватив Псков, рвутся к Петрограду. Выдвинут главный лозунг дня «Социалистическое отечество в опасности!». Россия — в кольце фронтов Гражданской войны.

Окончательный выбор сделан. В свои восемнадцать лет Фёдор Логинов записывается в полк Петроградской трудовой коммуны — так стал именовать себя Петросовет с марта 1918 года, после переезда советского правительства в Москву. И вскоре его направляют на Восточный фронт…

Ранние годы биографии Логинова помогают понять, в каких условиях формировался его характер, но не дают исчерпывающего ответа на вопрос, который мы поставили перед собой в конце предшествующей главы: что и откуда взялось в этом человеке?

Хотя многое и прояснилось. Например, истоки его уважительного отношения к человеку труда и колоссальной работоспособности, которые отличали Фёдора Георгиевича все последующие годы. Или обострённое чувство собственного достоинства, подчёркнутые независимость и самостоятельность, перераставшие порой, как мы уже знаем, в необоснованное упорство, в привычку решать спорные вопросы волевыми решениями. Здесь, как нам кажется, во многом сказалась психология, свойственная зажиточной части крестьянства. Середняк — далеко не последний человек на селе, привык к уважению и почитанию. Взять, к примеру, отца Логинова — не всякому позволят мужики верховодить собой, управлять артелью. Ну а Фёдор с его способностями, внешностью и богатырской силой имел, по местным меркам, все основания считать себя «первым парнем на деревне».

Как человек, близкий к земле, обладал Логинов и другими качествами — теми, что имеют глубинные корни, передаются из поколения к поколению, впитываются с молоком матери.