ФБР. Правдивая история - [168]

Встал вопрос: закон или война. Решение было за президентом.

Соединенные Штаты могли попытаться выкрасть Меграхи, они и раньше арестовывали террористов в других странах. Но арестовать его в Ливии не было во власти ЦРУ или военных. Они могли попытаться убить его. В то время это было невозможно: незадолго до взрыва над Локерби, когда Израиль послал свою ударную группу в Тунис, чтобы убить Абу Джихада — второго по величине руководителя Организации освобождения Палестины, Соединенные Штаты открыто осудили эти действия как политическое убийство.

Президент мог атаковать Ливию бомбами и ракетами. Рейган сделал своей мишенью Каддафи после того, как пять лет назад ливийские шпионы организовали взрыв на дискотеке «Ла Бель» в Берлине, ссылаясь на право применять силу для самообороны согласно статье 51 Хартии ООН. Но улики тогда были неопровержимыми, и дело Локерби теперь требовало таких же доказательств.

Президент Джордж Буш считал, что террористы — это преступники, а не бойцы вражеской армии. Он предпочел обратиться в суд. Мюллер был с ним согласен. Они будут следовать закону и пойдут туда, куда он приведет. Макиз сказал: «Мы собирались выступить с обвинением и объявить результаты миру».

15 ноября 1991 года Меграхи было предъявлено официальное обвинение в Соединенных Штатах и Шотландии[595]. Потребовалось почти десять лет, чтобы признать его виновным. Прошли еще десять лет, прежде чем стало ясно вне всяких сомнений, что сам полковник Каддафи приказал совершить теракт на борту 103 «Пан-Америкэн» и это было безжалостной местью Соединенным Штатам и Объединенному Королевству. Круг возмездия замкнулся, когда американский самолет-шпион Predator помог врагам полковника выследить его, прежде чем они убили его в Ливии через двадцать три года после катастрофы над Локерби.

Глава 41. Слепой шейх

В ту неделю, когда был оглашен обвинительный акт по делу рейса 103 компании «Пан-Америкэн», в Манхэттенском уголовном суде открылся судебный процесс по делу об убийстве. Обвиняемым был Эль-Саид Носаир — иммигрант из Египта в белой ермолке и таких же одеждах, последователь Омара Абделя Рахмана — святого воина, известного как Слепой Шейх. Носаир обвинялся в убийстве Меира Кахане — лидера Лиги защиты евреев, которую позже Государство Израиль заклеймило как террористическую организацию.

Среди зрителей был осведомитель ФБР, получавший 500 долларов в неделю, по имени Имад Салем — лысеющий, бородатый ветеран египетской армии. Салем сидел среди сторонников обвиняемого, болтал с ними в коридоре во время перерывов, проникая в их жизнь.

Салем, мужчина со вкрадчивыми манерами, работал детективом в гостинице «Вудвард» в центре Манхэттена, когда в апреле 1991 года к нему обратилась Нэнси Флойд — агент иностранной контрразведки ФБР. Флойд сказала Салему, что в гостиницу часто захаживают люди, которых подозревают в том, что они русские шпионы. Не поможет ли он ей наблюдать за ними?

Салем витиевато и многословно ответил. Суть сводилась к следующему: кого волнует холодная война и русские? Я могу рассказать вам о священной войне и Слепом Шейхе.

Агент Флойд никогда не слышала о Слепом Шейхе. Да и мало кто слышал. Но ей понравился Салем, чего было нетрудно добиться, и она стала ему доверять, что было решительным и смелым шагом. Она завербовала Салема как осведомителя и представила его своему коллеге — агенту Джону Антисеву, который при шел работать в Бюро четырьмя годами раньше и служил в объединенной оперативной группе, работавшей по терроризму, в Нью-Йорке.

Антисева очень интересовал Эль-Саид Носаир. Сотрудники ФБР сфотографировали некоторых из его сторонников во время тренировочных стрельб из полуавтоматического оружия и их участия в полувоенных учениях. Но ФБР не видело связи терроризма с делом по убийству Кахане или ролью, которую в нем сыграл Слепой Шейх. Оперативная группа забрала сорок семь коробок с уликами из квартиры Носаира после его ареста. ФБР отправило их в хранилище. Среди них был дневник Носаира, написанный на арабском языке. В нем были записаны призывы шейха к священной войне. Он недвусмысленно излагал планы нападения на Нью-Йорк с целью «уничтожения столпов их цивилизации… и их небоскребов, которыми они так гордятся»[596].

Дневник лежал непрочтенным три года. В то время в ФБР был только один переводчик, умевший читать и понимать арабский язык. «Если бы он был должным образом переведен, обработан, проанализирован, а его подлинность — установлена»[597], — позднее свидетельствовал Ревелл, в ФБР увидели бы «прямую связь между убийством Меира Кахане и группой, которая составила заговор и в конечном счете взорвала Всемирный торговый центр».

Кому могло прийти в голову, что дух анархистов, которые устроили взрывы на Уолл-стрит и в Вашингтоне в конце Первой мировой войны, возродился? Кто мог подумать, что исламисты, которые изгнали Советскую армию из Афганистана, обратят свой гнев на Америку? Кто мог поверить, что ФБР вскоре станет участником еще одного сражения между христианами и мусульманами? Все это было почти немыслимо весной 1991 года. Почти все расследования, которые отдел контртеррористических операций ФБР начал в течение тех месяцев, были сфокусированы на небольших группах «правого» толка — «Скинхедах Лос-Анджелеса», Лиге арийских женщин, Резервном народном ополчении Техаса, члены которых вероятнее всего могли причинить вред себе, нежели угрожать миру и безопасности Соединенных Штатов.