Фазовый переход. Том 2. Миттельшпиль - [89]

Камера развернулась, снова демонстрируя дверь, теперь изнутри.

Края её грубым, едва ли не нарочито неровным швом были приварены к не менее массивной, чем сама дверь, раме.

А по всем коридорам форта завывали сирены, мигали, словно в фантастическом боевике, красные и синие лампы, бежали по лестницам и переходам люди. В армейской военной форме, каких-то ведомственных, однообразного покроя костюмах и гражданской одежде тоже.

– Ну, что вы на это скажете? – осведомился Новиков, продолжая крупным планом показывать соседние, столь же пустые казематы.

– Что это значит? – недоумённо спросил Сарториус.

– Данный эпизод приключенческого фильма можно назвать: «Охрана внезапно обнаруживает, что сокровищница султана пуста». Или проще: «В форте Нокс выявлена небольшая недостача материальных ценностей». Вы же видите – золота здесь больше нет.

– А возможно, никогда и не было? – впервые за всё время общения подал голос Арчибальд Боулнойз.

Эту акцию Шульгин с Андреем обдумывали очень давно, как только наметились первые успехи Левашова в экспериментах над пространственно-временным совмещением. В годы самого что ни на есть цветущего и развитого застоя. Привычно рассуждая на какие угодно темы, в том числе и касающиеся приобретающей всё новые, подчас весьма экзотические формы «холодной войны», кто-то из них, скорее всего Шульгин, высказал подобную идею. «А если взять и одномоментно вывезти к нам в Союз весь американский золотой запас? Тогда уж точно ихнему империализму полный трындец!»

Как было принято, эту тему обыграли со всех доступных сторон, обсудили механизм – вот уж действительно ограбление века. Пуще того – не века, а всех времён и народов. Хотя тут возникли разногласия. Новиков, как специалист, утверждал, что ограбление испанцами индейцев было всё же помасштабнее, а Сашка доказывал, что там – совсем другое дело. Не ограбление вовсе, а процесс эксплуатации колоний, тем более – растянутый на много десятилетий. А вот так, чтобы одномоментно хапнуть «всю кассу» сверхдержавы, – такого в истории не было.

Посчитали и возможную прибыль Отечества (о том, чтобы использовать акцию в корыстных целях, и мысли не было. Казалось забавным перекинуть добычу в кремлёвские подвалы, например, а потом пригласить «лично Леонида Ильича» полюбоваться).

По тогдашним ценам (до отмены Бреттон-Вудской системы)[146] стоимость всего американского золотого запаса составляла около двадцати миллиардов долларов, то есть едва ли десятую долю ВВП, и потеря такой суммы едва ли сильно сказалась бы на «реальной экономике». Однако именно в эти годы США переживали серьёзные, налагающиеся друг на друга экономический, политический и, можно так сказать, идентификационный кризисы. Некоторые советские и западные экономисты даже считали, что в середине семидесятых СССР практически выиграл «холодную войну». Не хватило, что называется, последней соломинки, чтобы переломить спину буйволу.

Так что идея Новикова – Шульгина под влиянием тогдашних настроений родилась и в случае реализации имела верный шанс роль этой самой соломинки и сыграть. Если бы ещё у власти в Советском Союзе находились умные, отважные и решительные вожди, способные, по военной терминологии, чётко уловить «мёртвую точку», когда противник уже исчерпал свои ресурсы и продолжает наступать просто по инерции, нанести внезапный контрудар, ввести в прорыв подвижные соединения… Попросту – повторить в «мирных условиях» Сталинград или Курскую битву.

И они ведь тогда действительно были убеждены, несмотря на общепринятые в среде интеллигенции фрондёрские настроения, что поражение США и соответственно победа СССР будут для «всего прогрессивного человечества» несомненным благом. А желанные «свободы» появятся сами собой, когда исчезнет «враг внешний».

На новом витке исторической спирали друзья снова вернулись к этой же мысли, и вдобавок теперь у них на самом деле была реальная возможность претворить свои «мыслеформы» в объективную реальность.

Нынешнее изъятие золотого запаса у «мирового гегемона» на фоне всех остальных запланированных вмешательств в текущий исторический процесс должно было сыграть прежде всего психологическую роль. Вроде как падение курсов акций в «чёрный вторник» двадцать девятого года[147].

Сама по себе операция особого труда и сложностей не составила, раз уж решено было не ограничиваться в силах и средствах. Воронцов выделил нужное количество андроидов из экипажа «Валгаллы», на которых возложили стратегическую роль, вроде как на «тяжёлый танковый корпус прорыва Резерва Верховного Главнокомандования». Нужно было только провести очередную перенастройку исполнителей.

Старт акции «Антимидас»[148] (тоже словечко из «прежних времён», так Новиков когда-то назвал одного знакомого, в руках которого всё, к чему бы он ни прикоснулся, превращалось в дерьмо. В переносном, конечно, смысле, но и не совсем) был назначен ровно за сутки до того, как Сарториус стал свидетелем её финала.

Непосредственного участия Новикова с Шульгиным здесь не требовалось, свою работу они сделали и могли спокойно заниматься кэмп-дэвидской частью плана. А роль руководителя с удовольствием взял на себя Воронцов. Ему тоже было интересно