Фаза мертвого сна - [3]
Мама молчала, терла виски. На ее щеках краснели пятна, сползали к подбородку, еще чуть, и начнут чесаться.
— Ладно, завтра еще подумаем, — решил я, но пока наливал ей воду и отмерял тридцать капель валокордина, она вдруг сама успокоилась, даже плечи распрямила.
— На недельку я тебя точно пристрою, Гошик… На недельку у меня там есть вариант. Но это завтра… Утро вечера мудренее. Спать пойду.
Встала и зашаркала тапочками по коридору. В комнате заскрипела пружинами кровать. Стало тихо. Я постоял еще немножко, выпил залпом разведенное в стакане лекарство и долго еще сидел на кухне, бездумный и пустой, как вычищенный до блеска таз.
Дальше все завертелось с бешеной скоростью. В Москве внезапно нашлась двоюродная тетка, с которой лет двадцать уже никто на связь не выходил. Дозвониться до нее так и не вышло, но мама этому не слишком удивилась.
— У Ленки отродясь телефона не было, номер соседский, мало ли люди переехали давно.
— Так с чего ты взяла, что она сама до сих пор там живет? — Замаячивший было выход из тупика снова стал туманным и зыбким, вот-вот растает, обернувшись солдатскими берцами и бушлатом. — Уехала может куда-нибудь, а я припрусь с чужой дверью целоваться.
— Ленка-то? Уехала? — Мама сморщилась. — Ой, да не смеши. Там она. В берлоге своей. Куда ей деваться?
Нужно было уже тогда понять, что дело с московской тетушкой не чисто. Но берлога в моем случае была лучше, чем ничего. И я согласился ехать без предупреждения, в никуда, но главное, что в Москву.
Адрес забил в телефон, записал на трех бумажках и выучил наизусть. Москва, станция метро Алтуфьево, улица Абрамцевская, дом 22. На картах он прятался среди робкой зелени, нависал над ней серой махиной в шестнадцать этажей. Был дом тусклым, типовым и очень московским. Мне он понравился, и район понравился, а то, что еду я туда абсолютно один, нравилось больше всего. Я все представлял, как поезд привезет меня на Ленинградский вокзал, как я спущусь в метро, поеду по серой ветке, выберусь наружу и пойду себе по улице Абрамцевской к дому двадцать два, поднимусь на пятый этаж первого подъезда, позвоню в дверь под номером 18, и так начнется моя новая жизнь.
Экзамены промелькнули единым сгустком нервов, но сдал я их ничего так, сойдет. Может, чуть хуже, чем планировал. Но в целом, неплохо, должно было хватить. Мама в эти дни волновала меня куда сильнее тестов, дополнительных заданий и бланка С. Она стала бледной и рыхлой, глаза ввалились, а щеки наоборот отекли, будто во рту ее постоянно что-то пряталось.
Она вдруг начала замирать на половине фразы, как пойманный хищником опоссум, взгляд становился рассеянным, на лбу выступал пот, губы мелко дрожали, вот-вот расплачется. Я капал ей в стакан успокоительное, заваривал крепкий чай и трусливо отмалчивался. Мне казалось, что стоит начать ее успокаивать, как она потребует от меня остаться. И я соглашусь, прогнусь под ее беспомощностью, сломаю обе ноги, чтобы стать негодным к армейской службе, зато очень даже годным для круглосуточного материнского надзора.
Но обошлось. До выпускного я молчал, а она страдала. После вручения аттестатов я уселся в дальнем углу и принялся наблюдать. Вот этот скачущий гопник, который чудом получил справку об окончании школы, сядет за мелкий разбой уже к осени. А вот эта размалеванная шлюха уедет на закат с каким-нибудь дальнобойщиком. Я чувствовал себя в крайней степени гадко, но все равно хорошо. Это было как давить нарывающий прыщик грязными руками. Всем этим людям, с которыми я провел одиннадцать лет, не было дела до моего существования. Они напивались какой-то дрянью, сталкивались потными телами, оглушительно гоготали, подвывая песенкам, бьющим из колонок, установленных в спортивном зале. Им было хорошо и просто. Легко и понятно. А я сидел в углу и ненавидел их, упивался собственным превосходством, которое еще только предстояло достигнуть.
— Это чья мамка там в говно уже? — Вопрос скользнул мимо закончившейся песенки как раз в момент, когда новая еще не началась.
Сразу загомонили. Перестали дергаться, ловя ритм, отлипли друг от друга, заозирались.
— Где? Где?
— Да там, бля, глаза разуй!
По тому, как все подобрались и устремились к столам, где топтали под музыку родители и учителя, я как-то сразу понял, чья это мать устроила пьяный дебош. Понял и сорвался с места. Я хорошо бегаю, правда хорошо, и спортзал перемахнул легко, как стометровку КМСник, так что у мамы я оказался раньше ржущей, ликующей толпы.
Мама и правда была окончательно и беспробудно пьяна. Платье, купленное специально к выпускному, задралось так, что стало видно утягивающие шорты под колготками, волосы растрепались, одна грудь чуть съехала в сторону, обнажаясь сильнее другой. Смотреть на это я не мог. Схватил ее за плечи, потащил к выходу. Ноги у нее заплетались.
— Гошенька мой, любимый мой… — шептала она, обливаясь пьяными слезами.
А я молчал. Я тащил ее по школьному фойе, отчетливо понимая, что никогда больше сюда не вернусь. Ни на день выпускника, ни на юбилей. Ни чтобы показать им, какой я стал, ни чтобы открыть хренову именную табличку в свою честь. Никогда. Потому что смех, эхом пронесшийся по спортивному залу, провожал нас до самой лестницы, потому что смеялись все — пьяная выпускная гопота, пьяные их родители, пьяные учителя. Все они, не стоящие и ногтя моей несчастной, сумасшедшей моей матери, смеялись над нами, пока я уводил ее, рыдающую прочь. И прощать им этот смех я не собирался.
«Брат болотного края» — история патриархальной семьи, живущей в чаще дремучего леса. Славянский фольклор сплетается с современностью и судьбами людей, не знающими ни любви, ни покоя. Кто таится в непроходимом бору? Что прячется в болотной топи? Чей сон хранят воды озера? Людское горе пробуждает к жизни тварей злобных и безжалостных, безумие идет по следам того, кто осмелится ступить на их земли. Но нет страшнее зверя, чем человек. Человек, позабывший, кто он на самом деле.
У Михаила Тетерина было сложное детство. Его мать — неудачливая актриса, жестокая и истеричная — то наряжала Мишу в платья, то хотела сделать из него настоящего мужчину. Чтобы пережить этот опыт, он решает написать роман. Так на свет появляется звезда Михаэль Шифман. Теперь издательство ждет вторую книгу, но никто не знает, что ее судьба зависит от совсем другого человека. «Выйди из шкафа» — неожиданный и временами пугающий роман. Под первым слоем истории творческого кризиса скрывается глубокое переживание травмирующего опыта и ужаса от необходимости притворяться кем-то другим, которые с каждой главой становятся все невыносимее.
Ученица школы кино Кира Штольц мечтает съехать от родителей. Оператор Тарас Мельников надеется подзаработать, чтобы спасти себя от больших проблем. Блогер Слава Южин хочет снять документальный фильм о заброшке. Проводник Костик прячется от реальности среди стен, расписанных граффити. Но тот, кто сторожит пустые этажи ХЗБ, видит непрошеных гостей насквозь. Скоро их страхи обретут плоть, а тайные желания станут явью.
Сборник короткой прозы, объединенной сквозной темой времени. Время здесь и герой, и причина событий, свершающихся с героем, и процесс, несущий в себе все последствия его выборов и решений. Подвластный времени человек теряет себя, оставаясь в итоге один на один с временем, что ему осталось. Взросление приводит к зрелости, зрелость — к старости. Старики и дети, молодые взрослые и стареющие молодые — время ведет с каждым свою игру. Оно случается с каждым, и это объединяет нас. Потому что все мы когда-нибудь тоже.
«Зрячая ночь» — сборник короткой прозы, где повседневная реальность искажается, меняет привычный облик, оголяя силы темные и могущественные, которые скрывались в самой ее сути. Герои теряются среди сонных улиц города, заводят себя в тупик, чтобы остаться там, обвиняя в горестях неподвластный им рок. Огромные города полнятся потерянными людьми. И о каждом можно написать историю, достойную быть прочитанной. Содержит нецензурную брань.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.