Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской - [3]
Г. Седов. Выбор невесты царем Алексеем Михайловичем
Морозову, однако, эта свадьба не пошла впрок: его самовластие стало причиной народных волнений, его дом разграбили и сожгли, а сам он чудом избежал смерти и уже не смог восстановить своего влияния.
Кстати говоря, Алексей Михайлович вовсе не был таким тихим и благостным юношей, как можно подумать, глядя на его титул «Тишайший» или на портрет. Напротив, современники отмечали, что он весьма горяч, вспыльчив и при случае может пересчитать зубы проштрафившемуся боярину, а титул позаимствован из Византийской империи и означал «царь-миротворец». Существует легенда, что его Алексей Михайлович получил после умиротворения Соляного бунта, тот же титул носили и Федор Иоаннович, и Борис Годунов.
Алексей оказался весьма деятельным царем. Он не только успешно ходил в военные походы, как это и полагалось государю, но делал нечто, чего до него не делал ни один русский царь — при нем начала издаваться первая русская газета «Куранты». Зарождалась эта газета в Посольском приказе и должна была ставить царя и боярскую думу в известность о событиях за рубежом. Для этого поступающие в Посольский приказ зарубежные газеты, журналы и ведомости переводились на русский язык, затем из них отбирались важнейшие материалы и составляли, как сказали бы сейчас, «дайджест», дополняя сведениями из писем русских людей, находящихся за рубежом, и отчетов послов.
Да, именно так. Еще до Петра русские цари пристально следили за Европой и не стеснялись при случае перенимать все, что считали полезным. Например, Алексей основал в Москве новую Немецкую слободу — поселение, как сказали бы сейчас, «иностранных специалистов». Потом его сын будет проводить в этой слободе немало времени и почерпнет здесь немало идей.
А пока Алексей Михайлович женат еще первым браком и царица, Мария Милославская, каждый год рожает ему младенца.
Быть царицей
Женская половина, где жили царицы, царевны и малолетние царевичи, напоминала одновременно греческий гиникей и монастырь. При Дворе боялись «сглазу» и берегли своих правительниц.
«Ни одна государыня в Европе, — писал личный врач Алексея Михайловича курляндец Якоб Рейтенфельс, — не пользуется таким уважением подданных, как русская. Русские не смеют не только говорить свободно о своей царице, но даже и смотреть ей прямо в лицо. Когда она едет по городу или за город, то экипаж всегда бывает закрыт, чтобы никто не видал ее. Оттого она ездит обыкновенно очень рано поутру или ввечеру. Царица ходит в церковь домовую, а в другие очень редко; общественных собраний совсем не посещает. Русские так привыкли к скромному образу жизни своих государынь, что когда нынешняя царица (Наталья Кирилловна Нарышкина. — Е. П.), проезжая первый раз посреди народа, несколько открыла окно кареты, они не могли надивиться такому смелому поступку. Впрочем, когда ей объяснили это дело, она с примерным благоразумием охотно уступила мнению народа, освященному древностью.
Русские царицы проводят жизнь в своих покоях, в кругу благородных девиц и дам, так уединенно, что ни один мужчина, кроме слуг, не может ни видеть их, ни говорить с ними; даже почетнейшие дамы (боярыни) не всегда имеют к ним доступ. С царем садятся за стол редко (он обедает обыкновенно один, ужинает по большой части вместе с царицею.) Занятия и развлечения их состоят в вышивании и уборах».
Эти женщины пользовались косметикой. Английский врач Сэмюель Коллинз, побывавший в Москве, писал: «Румяна их похожи на те краски, которыми мы, англичане, украшаем летом трубы наших домов и которые состоят из красной охры и испанских белил. Они чернят свои зубы с тем же намерением, с которым наши женщины носят черные мушки на лице: зубы их портятся от меркуриальных белил, и потому они превращают необходимость в украшение и называют красотой сущее безобразие. Здесь любят низкие лбы и продолговатые глаза и для того стягивают головные уборы так крепко, что после не могут закрыть глаза, так же как наши женщины не могут поднять рук и головы. Русские знают тайну чернить самые белки глаз. Маленькие ножки и стройный стан почитаются безобразием. Худощавые женщины почитаются нездоровыми, и потому те, которые от природы не склонны к толстоте, предаются всякого рода эпикурейству с намерением растолстеть: лежат целый день в постели, пьют Русскую водку (Russian Brandy) (очень способствующую толстоте), потом спят, а потом опять пьют». Возможно, британец несколько сгущает краски, чтобы по контрасту с «дикой варварской страной» его родина выглядела более цивилизованной. Но несомненно одно: русские царицы наводили красоту, и чтобы понравиться царю, и чтобы не ударить в грязь лицом перед своими подданными: хотя они жили замкнуто, слухи о них расходились по всей России.
Как обычная боярыня, хозяйка своего дома, царица должна была ведать запасами, одеждой. Она шила и вышивала, вместе с нею вышивали и царевны. Через двести лет другая маленькая девочка из царской семьи, великая княжна Мария Павловна, будет любоваться вышитыми ими изображениями. В своих мемуарах она напишет: «Старая часть Кремля состояла из небольших сводчатых помещений, часовен и молелен всех размеров. Одну из них я особенно любила. Она была очень маленькая, в ней едва помещалось десять человек. Святые образа на иконостасе были вышиты в семнадцатом веке дочерьми царя Алексея Михайловича. Вид этих искусно выполненных работ, потребовавших кропотливого труда, вызывал в моем воображении образы принцесс, заточенных на восточный манер в своем тереме и сидящих за пяльцами. Я видела их в высоких, украшенных драгоценными камнями головных уборах и отливающих золотом парчовых платьях, их пальцы, подбирающие по цвету шелка, были унизаны кольцами».
