Фаворитки. Соперницы из Версаля - [6]

Твой брат Абель на прошлой неделе впервые примерил парик! Это был очень волнующий момент и для меня, и для дядюшки Нормана – он так быстро растет. Конечно же, я имею в виду Абеля, а не Нормана. В следующем месяце он уезжает в школу, но ты вернешься как раз до его отъезда и успеешь попрощаться. Постарайся привести ему из Онфлер ракушку, которой он дополнит свою коллекцию.

Должна заканчивать; свеча вот-вот догорит, а Сильвия уже отправилась почивать. Желаю тебе легкой дороги.

Люблю всем сердцем,

мама

Глава четвертая

Нам наносят частные визиты, приходят незнакомые люди. Я слышу обрывки фраз:

– Ей уже девятнадцать. Достаточно взглянуть на нее, чтобы потерять голову.

– Вы беседовали с Монмартелем. Что он говорит?

– Кузен де ля Портай – прекрасный человек, невероятно богат, но ему почти семьдесят.

Сейчас обсуждается самое важное событие в моей жизни: мой брак. Когда я думаю о своем будущем муже, то мысленно обращаюсь, как часто бывает, к королю. Матушка приобрела копию последнего портрета короля. У него такое красивое лицо, что, глядя на портрет, я готова расплакаться. Мой супруг должен быть потомственным аристократом, с местом при дворе, он и откроет мне путь в Версаль, где король влюбится в меня. А я в него.

Но, разумеется, не мне выбирать себе мужа.

Позже я узнаю`, что моим супругом будет племянник дядюшки Нормана, Шарль, молодой человек, всего на пару лет старше меня. В качестве свадебного подарка Норман подарит нам землю и замок – достаточно для получения титула графа.

– И ты станешь графиней, дорогая моя! А какое красивое название для имения: Этиоль почти как Этуаль – «звезда»! – восклицает матушка.

Я знакомлюсь с Шарлем; это приехавший с отцом угрюмый молодой человек, который не преминул выразить свое недовольство. Но уже к концу встречи Шарль был мною очарован и беспрестанно повторял, что с радостью готов идти под венец. Даже его отец уступил: у Нормана своих детей нет, поэтому Шарль будет его единственным наследником. Мы будем получать 40 000 ливров в год – огромная сумма, более чем достаточная, чтобы покупать мне наряды, инструменты и книги, какие я пожелаю.

После знакомства я удаляюсь в спальню и бездумно упираюсь взглядом в потолок. Входит мама и целует меня в лоб.

– Сегодня ты одержала настоящую победу, милая моя.

Я прикусываю язык. Тоже мне победа! Он ведь просто мальчишка! К тому же ничего из себя не представляющий.

– Он не очень красив, – наконец говорю я.

Шарль чуть выше меня и своими мелкими чертами лица напоминает крысу. На прощание он неловко поклонился и невнятно, с трудом подбирая слова, пробормотал: «Мы исче встремимся». Я вспоминаю свой любимый портрет короля – изогнутые губы, темные глаза, мягкий взгляд. У Шарля нет места при дворе и, скорее всего, никогда и не будет.

– Ренетта, с каких это пор для мужчин важна красота? Ты замуж выходишь, милая моя. Первый важный шажок в твоей жизни, тот, который, мы надеемся, приведет нас к великим победам.

– Он наступил мне на юбку, когда прощался, – продолжаю я. – А что за ужасный оранжевый сюртук он на себя надел? Ему на вид лет десять.

Мама смягчается и обнимает меня:

– Мы не можем совершить чудо, даже несмотря на то, что ты известна всему Парижу как самая желанная и образованная из молодых женщин. Мы мечтаем об ослепительном браке для тебя, но мы должны смотреть в глаза реальности.

– Он заикается. Даже не смог ни одного предложения произнести грамотно.

– Ренетта, довольно! Всем нам приходится делать то, что не нравится, – раздраженно отвечает мама. Лицо ее мрачнеет.

Я гадаю, о каких минувших горестях она задумалась. Матушка всегда держит боль в себе и говорит, что горестями не стоит делиться.

– Oui, maman, – сдаюсь я и натягиваю на лицо улыбку, которую сохраняю до ее ухода, а потом заливаюсь слезами.

После свадьбы мы с Шарлем переезжаем в дом дядюшки Нормана на улицу Сен-Оноре, за углом от дома моей матери. Наша интимная жизнь не приносит мне удовольствия, я не уверена, что мы сделали все как надо, поскольку Шарль нетерпелив, а я вовсе не стремлюсь ему помогать. Кроме того, уж лучше, когда липко снаружи и тебя просто щупают, чем когда в тебя начинают тыкать и раздвигать ноги толстыми пальцами, или, хуже того, кажется, что ищут мясо в хвосте лангуста.

Когда муж спит – а он настаивает на том, чтобы спать в моей спальне, – я слушаю, как он храпит, и думаю, как же все это странно – то, чем занимаются мужчины и женщины. Мама с дядюшкой Норманом занималась тем, что я делаю сейчас. Или, по крайней мере, что мы пытаемся делать. Удивительно! И этим я буду заниматься с королем, когда стану его любовницей? Конечно, с королем будет все иначе. Больше похоже на соитие с ангелом, воспетое поэтом. Должно быть так.

От мадам де Тансен

Улица Квинкампуа, Париж

15 июня 1741 года

Милая моя графиня д’Этиоль!

Позвольте мне первой поздравить вас с законным браком. Ваш супруг из хорошей семьи, а ваши достоинства известны далеко за пределами Парижа. Мой добрый приятель, певец Пьер Желиотт, все не может перестать расхваливать ваши таланты.

Вы окажете мне честь, если посетите один из моих приемов для самых близких. Ничего особенного, но надеюсь, что будет остроумно, изящно и немного дерзко. Не сочтите за грубость, но мой салон может похвастаться более изысканным и более избранным обществом, чем салон мадам Дюпен; девиз моего салона: «Скука прочь! Здесь ей не место!»