Фаворит. Американская легенда - [147]

Лора Хилленбранд: Его интеллект и эрудиция создали ему репутацию большого оригинала на ипподроме, но по многим причинам Ред вызывает жалость и сострадание. Физический недостаток сделал его непригодным к участию в скачках. Кроме того, с ним постоянно происходили несчастные случаи. И хотя Поллард нашел в Сухаре родственную душу, назвать его великим жокеем, конечно, нельзя. После расставания с Сухарем его преследовали неудачи. Скачки сделали из него инвалида и стали причиной многих унижений. Когда я начала писать о Реде, то испытала острую жалость к этому человеку, который не мог соразмерить амбиции с тем, что ему дала природа и уготовила судьба. Но постепенно жалость уходила, появлялось восхищение и даже зависть. Несмотря на все неудачи, Ред не сворачивал с выбранной дороги. Многие из нас боятся своих желаний и ведут скучную, однообразную жизнь. Я поняла, что этот человек был наделен безграничным чувством собственного достоинства. Он решительно отказывался терпеть поражение от того, что побеждает всех нас, а именно: страх, проигрыш, боль, заурядность, боязнь оказаться посмешищем. Ему было безразлично, выиграет он или проиграет. Он просто любил скакать верхом на лошади, и он это делал, и плевать ему было на последствия. Вопреки здравому смыслу Ред был самым свободным и жизнелюбивым человеком из всех, кого я когда-либо знала. Сейчас, думая о Реде, я не нахожу, что он – шалопай, несчастный калека и неисправимый дон-кихот, каким считали его современники. Я вижу человека, который на голову выше многих из нас.

Уильям Нэк: К слову, о жокеях. Меня всегда поражало, что все они готовы были оставаться полуголодными и истязать себя в парилках, чтобы удержать вес. В сущности, один из самых ярких эпизодов романа, показывающий изнанку этого спорта, описывает испытания, через которые пришлось пройти жокеям, чтобы снизить вес и продолжить карьеру. Поистине неизгладимое впечатление произвел твой рассказ о том, как Поллард и Вульф в мексиканском городе Тихуане в 1930-е годы выкапывали ямы в огромной горе навоза и зарывались в него, чтобы избавиться от лишнего веса, так как ферментирующая навозная куча гораздо жарче и эффективнее, чем парная баня. Как тебе удалось взять себя в руки и описать эти страшные истории из жизни жокеев?

Лора Хилленбранд: Меня завораживает мир жокеев. Вероятно, среди всех спортсменов именно с ними связано больше всего заблуждений и предрассудков. Более того, их роль незаслуженно недооценена. Да, и они, наверное, самые загадочные. Я всегда наблюдала за ними с благоговейным страхом и удивлялась, что может заставить человека так издеваться над своим телом, чтобы только заниматься спортом, который почти гарантированно нанесет ему серьезные увечья. Я как раз пыталась найти ответ на этот вопрос, когда писала эти страницы. Я встретилась с несколькими бывшими жокеями, чья карьера пришлась на тот период, и с родственниками наездников – участников этой истории. Собрала коллекцию из практически всех биографий и автобиографий жокеев, которые когда-либо были написаны. Каждый день заходила на сайт eBay, вводила слово «жокей» и, просеивая множество предлагаемых вариантов, выискивала по крупинкам ценную информацию, как, например, журнальную статью о жизни жокеев за 1906 год. В результате я собрала урожай рассказов неприглядного, а иногда и уморительного содержания. А заодно увидела изнанку мира, который практически не знаком широкой публике и даже многим наездникам. Конечно, я переживала, что нарушаю целостность повествования, отводя целую главу под этот материал, но читатели должны были узнать жестокие реалии жизни жокеев, скрытые за внешним лоском этой профессии, и в полной мере прочувствовать бремя, которое предстояло нести Вульфу и Полларду в будущем.

Уильям Нэк: Это правда, что Том Смит умел говорить с лошадьми? Среди всех персонажей книги он является наиболее загадочным и таинственным. Он хранил молчание в обществе гоминидов, но среди травоядных становился необычайно располагающим и красноречивым. Он словно сошел со страниц романа Кормака Мак-Карти. История этого человека крайне увлекательна. Мне кажется, из всех действующих лиц было труднее всего понять и изобразить именно этого героя.

Лора Хилленбранд: Да, Том оказался самым крепким орешком, его портрет дался мне очень тяжело. Из всех участников истории он был самым энигматичным, самым таинственным. Он провел почти всю свою жизнь в местах, которые успевали исчезнуть в анналах истории до того, как он там появлялся. Он практически ничего никому не рассказывал о себе: где он жил раньше и почему выбрал для себя ремесло, которому посвятил жизнь. Все годы, на протяжении которых я писала роман, он был моим наваждением. Этот человек в сером костюме и в серой мягкой фетровой шляпе как будто наблюдал за мной, не произнося ни слова. Временами я приходила в отчаяние из-за его молчания, но вскоре поняла, что как раз скрытность этого человека давала ключ к его пониманию. О Томе надо судить не по тому, что он произносил, а по тому, что он делал. А в соответствии с фактами всю свою жизнь он занимался одним делом, а именно ухаживал за лошадьми. Полагаю, его волновало, что о нем думали окружающие и какое место он займет в истории. Однако за него говорили лошади, которые составляли весь его мир. Поэтому я поняла, что раскрыть его образ мне помогут его лошади и все то, что он с ними делал. Эти благородные животные и их достижения – след, который Том оставил в истории. Я думаю, он как раз этого и хотел.