Фатальная ошибка - [19]

Я смотрел, как вечерние тени медленно пересекают Дартмут-стрит, и чувствовал поток теплого воздуха, поднимающегося от Чарльза. Сама река с этого места не была видна, но я знал, что она в двух кварталах от меня. Рядом была Ньюбери-стрит с ее модными лавками и высокохудожественными галереями, а также Музыкальный колледж Беркли, который наводнял окрестные улицы молодыми амбициозными музыкантами всевозможных направлений: многообещающими панк-рокерами, исполнителями народных песен, пианистами, мечтающими о сольных концертах. Длинные волосы, петушиные гребни, крашенные в разные цвета пряди. В тени переулка прислонился к стене бездомный, который что-то бормотал себе под нос, покачиваясь взад и вперед то ли на волнах доносящихся до него голосов, то ли в такт какой-то собственной страстной мольбе. Проезжавший мимо «БМВ» посигналил студентам, перебегавшим улицу на красный свет, и, взвизгнув тормозами, стал снова набирать скорость.

Я подумал, что уникальность Бостона заключается в его способности сочетать множество различных течений. В Бостоне можно быть кем угодно, и неудивительно, что Майкл О’Коннел прижился здесь.

Я знал его еще недостаточно, но чувствовал, что кое-что начинаю в нем понимать.

То же самое, конечно, можно было сказать и об Эшли.

6 Первые намеки на то, что грядет

Эшли не находила в себе сил подняться с постели до самого полудня, пока комната не наполнилась солнечным светом и успокаивающим уличным шумом. Несколько мгновений она смотрела в окно, словно хотела убедиться, что начинается обычный день, который не принесет никаких неприятностей. Она провожала взглядом людей, проходивших мимо ее дома. Эшли не знала никого из них, и вместе с тем они выглядели знакомо, их нетрудно было отнести к той или иной категории. Бизнесмен. Студент. Официантка. Все целеустремленно спешили по своим делам. В мире, отделенном от нее оконным стеклом, были цель и смысл.

Эшли ощущала себя в этом мире одиноким островом. Она вдруг пожалела, что рядом с ней нет близкой подруги, что она не снимает квартиру на двоих с какой-нибудь девушкой. В Бостоне у нее было много приятельниц, но ни одной подруги, которая села бы с другой стороны кровати с чашкой чая, готовая по любому поводу посмеяться вместе с ней, поплакать, выразить сочувствие. А главное, не было никого, с кем она могла бы поделиться своими проблемами, особенно такими, как Майкл О’Коннел. У нее была добрая сотня друзей, но ни одного настоящего друга. Эшли подошла к письменному столу, где рядом с ноутбуком были навалены журналы и книги по истории искусства, ее собственные незаконченные работы и компакт-диски. Порывшись в этом хаосе, она нашла клочок бумаги с цифрами.

Затем, сделав глубокий вдох, набрала номер телефона Майкла О’Коннела.

Он снял трубку после второго гудка:

— Да?

— Майкл, это Эшли.

Она помолчала. Следовало бы заранее продумать, что она будет говорить, сочинить яркие, убедительные фразы и веские заявления. Она же вместо этого позволила эмоциям овладеть ею.

— Не звони мне больше, я не хочу этого! — выпалила она.

Он ничего не ответил.

— Когда ты позвонил сегодня, я еще спала. Ты напугал меня до смерти.

Она ожидала, что он извинится или, по крайней мере, объяснит свой звонок. Однако никаких извинений и объяснений не последовало.

— Пожалуйста, Майкл. — Это прозвучало так, будто она просила его о большом одолжении.

Он молчал.

— Послушай, — продолжала она, запинаясь, — в конце концов, это была всего одна ночь. Мы развлекались, выпили, и дело зашло дальше, чем следовало. Я не хочу сказать, что сожалею об этом, но боюсь, что ввела тебя в заблуждение и ты неправильно меня понял. Давай расстанемся друзьями и пойдем каждый своей дорогой.

Эшли слышала, как О’Коннел дышит на другом конце провода, но он по-прежнему хранил молчание. Она продолжала говорить, сознавая, что ее слова звучат все более беспомощно и жалко:

— И поэтому не пиши мне больше писем — тем более таких, какое ты прислал на прошлой неделе. Это ведь ты его написал, да? Больше некому. Я знаю, что у тебя много дел и забот, я тоже закрутилась с работой и диссертацией, и у меня просто нет никакой возможности поддерживать серьезные отношения. Тебе это должно быть понятно. Мне не до того. Я хочу сказать, что мы оба очень загружены и у меня сейчас нет времени на это, да и у тебя, я уверена, тоже. Ты согласен?

Вопрос повис в воздухе, растворившись в его молчании. Она решила воспринять это как знак согласия:

— Майкл, я искренне благодарна тебе, что ты выслушал меня. И я желаю тебе всего наилучшего, правда желаю. Может быть, в будущем мы еще встретимся и узнаем друг друга лучше. Но не сейчас, ладно? Прости, если я разочаровала тебя. Но если ты действительно любишь меня, как ты говоришь, тогда ты поймешь, что сейчас я не могу ничем себя связывать, мне надо заниматься своими делами. Бог его знает, что нас ждет в будущем, но сейчас я просто не могу, понимаешь? Давай расстанемся по-хорошему, ладно?

Она по-прежнему слышала, как он дышит в трубку. Ровно, ритмично. Вдох-выдох.

— Слушай, — произнесла она устало и чуть раздраженно, — мы ведь даже не знаем толком друг друга. Мы встречались всего один раз и были нетрезвы, так ведь? Когда ты мог полюбить меня? Почему ты вбил это себе в голову? И откуда ты взял, что мы идеально подходим друг другу? Это полный бред. Ты не можешь жить без меня? Но это просто бессмыслица! Я прошу у тебя только одного: оставь меня в покое, ладно? Я уверена, ты найдешь девушку, которая подойдет тебе. А я не такая девушка, Майкл. Пожалуйста, оставь меня. Ты слышишь?