Фата-Моргана №3 - [4]

В тот день работа затянулась до позднего полудня, так что домой он явился только к ужину. Даже студия не могла задержать никого дольше, тем более что кормили там только в обед.

У него еще хватило времени посмотреть на Дженни, прежде чем в радиотелефоне заскрипел голос миссис Кутмар. Шагая через холл, Том думал: я теряю из-за нее голову. Это смешно, ведь я взрослый человек. Может, стоит сходить к психиатру?

Вот именно — сделать заявку и ждать, пока психиатр его примет. Если повезет, может, уже через триста дней он отыщет для тебя время. А если этот психиатр тебе не поможет, делай заявку на следующего и жди шестьсот дней.

Заявка… Том замедлил шаги. Заявка. А если вместо нее попросить перемещения? Почему бы и нет? Что ему терять? Скорее всего он получит отказ, но можно хотя бы попытаться.

Даже получение бланка для такого случая оказалось делом непростым. Два свободных дня он провел в очереди в Центральной Городской конторе, прежде чем получил нужные бумаги. В первый раз ему дали не тот бланк, и пришлось начинать все сначала. Отдельной очереди для тех, кто хотел сменить день, не существовало, поскольку их было слишком мало, и пришлось стоять в Секцию Разных Вопросов Отдела Движения Населения в Департаменте Принципиальных Перемен Конторы Перемещений и Переселений. А ни одна из этих организаций не имела ничего общего с эмиграцией в другие дни.

Когда он наконец получил бланк вторично, то не сдвинулся с места, пока не проверил его номер и попросил служащую сделать это еще дважды, не обращая при этом внимания на протесты стоящих сзади. Потом встал в очередь к перфораторам и, прождав два часа, сел за небольшое устройство, напоминавшее секретер, над которым находился большой экран. Вставив бланк в отверстие и глядя на его изображение на экране, Том принялся нажимать кнопки, отмеряя нужное расстояние против каждого вопроса. После этого оставалось только надеяться, что формуляр не затеряется.

В тот вечер он прижал голову к твердому металлу и прошептал, обращаясь к застывшему лицу:

— Должно быть, я тебя действительно люблю, раз прошел через все это. А ты даже этого не знаешь или знаешь, но тебе все равно.

Чтобы убедить самого себя, что с головой у него все в порядке, он пошел вечером вместе с Мабель на прием к режиссеру Солу Воремвольфу. Тот как раз сдал госэкзамен и получил категорию А-13, так что через некоторое время при определенном везении мог стать вицепредседателем студии.

Прием удался. Том и Мабель вернулись за полчаса до начала сомнамбуляции. Том соблюдал меру в употреблении алкоголя и наркотиков, но знал, что все равно проснется как пьяный и придется принимать возбуждающее. На работе он будет выглядеть и чувствовать себя ужасно, поскольку лишился необходимых часов сна.

Под каким-то предлогом он попрощался с Мабель и пошел в сомнамбулярий раньше всех, хотя не мог ничего сделать, даже если бы захотел — «гробы» действовали в строго определенных границах времени.

Прижавшись к сомнамбулатору Дженни, он постучал в дверь:

— Весь вечер я старался не думать о тебе: это нечестно — ходить с Мабель, а думать о тебе.

Он записал для нее очередное письмо, но потом стер. Это ничего не даст. Кроме того, он понимал, что язык его заплетается, а ему хотелось предстать перед ней с лучшей стороны.

Только зачем? Для чего он ей?

Это она требовалась ему, и никакие законы логики не могли ничего изменить. Он любил эту запрещенную, такую-далекую-и-такую-близкую женщину.

Бесшумно подошла Мабель.

— Ты болен, — сказала она.

Том подскочил как ошпаренный. А собственно, почему? Он не сделал ничего постыдного. Но если так, почему он злится на нее? Можно понять его смущение, но не гнев.

Мабель стала смеяться над ним, и Том обрадовался: теперь можно на нее прикрикнуть. Он сделал это, и женщина повернулась и вышла, но тут же вернулась со всеми остальными близилась полночь.

К тому времени Том уже стоял в своем цилиндре. Он переставил сомнамбулатор Дженни так, что теперь они стояли друг против друга. Две двери лишь немного искажали картину, но Дженни казалась еще более далекой в пространстве и времени, еще более недостижимой.

Спустя три дня, в середине зимы, Том получил письмо. Когда он выходил из дома, почтовый ящик на дверях загудел. Том вернулся и подождал, пока письмо будет отпечатано и выскочит в отверстие. Это оказался ответ на просьбу перемещения в другой день.

Отказ. Причина: отсутствие причин.

Это была правда. Не мог же он сообщить истинную причину, ее бы сочли еще менее убедительной. Он пробил отверстие напротив номера 12. ПРИЧИНА: ПОПАСТЬ В ОБЩЕСТВО, ГДЕ МОИ ТАЛАНТЫ ПОЛУЧАТ ВОЗМОЖНОСТЬ РАЗВИТИЯ.

Том выругался. Как человек и гражданин он имеет право выбрать себе день, который ему нравится. По крайней мере, должен иметь. Что с того, что это хлопотно, требует перемещения личного дела и всех документов с момента рождения? Какая разница, что…

Нет, так можно злиться сколько угодно, и ничего не изменится. Он обречен на мир вторника.

Спокойно, буркнул он, спокойно. К счастью, я могу просить о перемещении неограниченное число раз. Попрошу снова. Думаете, мне надоест? Это вам надоест. Человек против машины. Человек против системы. Человек против бюрократии и бездушных законов.