Фасс! О юных собаководах - [21]

Около кооператива Дима и Вовка присоединились к колонне.

— Как дела? — спросил Дима.

— Ох, и работает же Трос! — радостно ответила Лана. — Не сорвет, я в этом уверена. Скажешь ему «фасс!», так уж не выпустит — будьте покойны.

— А почему же ты его не ведешь?

— Да понимаешь, вот приехал докладчик из Москвы и попросил, чтобы я дала ему Троса, — кивнула головой в сторону Лана.

— И он пошел?

— Ага, я сама удивилась, ты только посмотри!

Рядом с начальником клуба шел летчик, а около него радостно прыгал Трос.

— Значит, он его раньше знал, — решил Дима.

Лана не успела ответить.

— К зажжению костра смирно! — отдал команду начальник лагеря.

Разговоры стихли, и только дробь барабана далеко разносилась в тишине.

Ель вспыхнула громадным факелом.

— …На костре присутствуют… — рапортовала дежурная по лагерю.

Барабанная дробь смолкла. Все уселись.

— Костер посвящается дню авиации, кстати у нас гость — летчик. — И широким жестом начальник лагеря пригласил войти в круг летчика, игравшего с Тросом.

— Расскажи нам о своих полетах, товарищ!

Летчик, совсем еще молодой человек, был смущен шумными приветствиями, на которые не скупились ребята.

— Мне бы хотелось сказать о своих полетах потом, а сейчас я расскажу вам об одном случае из моей земной жизни. Хорошо?

Все ребята уселись поудобнее и приготовились слушать.

— Это было несколько лет тому назад. Был я такой же пионер, как вы, а на летние каникулы поехал в гости к своему отцу. Он был мобилизован на колхозную работу. В то время колхозы только что начали организовываться.

Район, где работал мой отец, был далеко от станции железной дороги, вроде как ваш лагерь.

Местность глухая, дорога трудная. Лошадь была хорошая, а до села еле-еле доехали. Остановились у большого, на две половины, дома. В одной половине отец жил, а в другой, через сени, — хозяева.

На крыльце, когда мы подъезжали, стоял паренек. Он по-хозяйски подошел к лошади, похлопал ее по шее, поправил гриву, взял из рук отца вожжи, оглядел меня с ног до головы и ухмыльнулся. Мне он тоже показался забавным: лицо круглое, волосы на глаза свисают, нос курносый и весь в веснушках.

— Вроде тебя, — шепнула Диме Лана.

Дима только отмахнулся.

— Вид у паренька, — продолжал летчик, — был необыкновенно боевой, и видно было, что он непрочь в любой момент подраться.

«Ну, знакомьтесь, нечего петухами друг на друга смотреть. — И отец подтолкнул меня к парнишке: — Это мой Колька, а это Митяй, сын хозяйский».

Я протянул руку, и Митяй с силой ее сжал. Паренек был крепкий, хоть и мал.

«Давай коня отведем, а потом в бабки пойдем играть», сказал он. Коня повели во двор. Двор был крытый, и вот тут-то, ребята, признаюсь, я струхнул: совершенно неожиданно из темного угла на меня бросился пес. Хорошо, что он на цепи был, но, сделай я еще один только шаг, быть бы мне в его лапах.

«Куда лезешь? Не подходи — разорвет», оттолкнул меня Митяй.

Я никогда не видел таких собак. Громадная, как медведь, рвется ко мне, хрипит от злобы, пена из пасти брызжет.

«Ему еще и году нет», похвастался Митяй, подошел и погладил собаку.

Я очень любил собак и никогда их не боялся. У меня в кармане был хлеб, я его бросил, но пес даже не понюхал, а опять кинулся на меня.

«Пойдем, чего там, ишь, невидаль какая!» потащил меня Митяй на улицу.

Летчик на мгновение замолчал.

Ярко вспыхнул подброшенный в костер хворост. Тихо сидели ребята, только изредка хлопал кто-нибудь себя по голым ногам, убивая надоедливого комара.

— Ну, а как собака? — не утерпела Лана.

— Собака? Собака не тронула хлеб, и когда, набегавшись, мы шли домой, она еще злее начала на меня бросаться.

«Эх ты, укротитель! — пренебрежительно сплюнул Митяй. — А вот вечером не выходи! Спускаем Матроса. Вцепится — ни от тебя, ни от галстука ничего не останется».

Но мне захотелось обязательно приручить Матроса. Я носил ему по нескольку раз в день хлеб, кости и даже сахар. Понемногу стал он ко мне привыкать, но близко к себе никак не подпускал.

С треском рассыпались искры, осветив спокойно лежавшего Троса.

— …Ну вот, подружились мы с Митяем крепко, да еще человек десять парнишек всегда были с нами. Я решил у них пионеротряд организовать. Отец обещал помочь, а Митяев папаша, как узнал о нашей затее, избил Митяя так, что он несколько дней провалялся на печи. Но охоту быть пионером отбить у Митяя было не так просто.

У Димы невольно сжались кулаки.

— А что же вы?

— Почему ваш отец не помог? — раздались голоса возмущенных ребят.

— Тише, тише, ребятки! Я был очень зол, но злобой ничего не поделаешь, и я ничего не мог сделать, а отца в то время не было, он объезжал район.

Как только отец вернулся, я все ему рассказал. Он обещал поговорить с хозяином. В этот день, вечером, должно было быть общее собрание колхозников, а хозяин целый день где-то пропадал. Я уже говорил, что колхозы тогда только еще налаживались, много было кулаков, вредителей, они мешали правильной организации работы.

На собрании выяснилось, что наш хозяин особенно много путал. Он подбивал народ выходить из колхоза.

Мы, ребята, во всем, что творилось, принимали живое участие, и пока шло собрание, все наши ребятишки собрались у крыльца правления и тоже беседовали на колхозные темы.