Фашизм. Тоталитарное государство - [78]
Культ национальной фашистской партии требует, чтобы она была признана не только величественной и могущественной, но благодетельной и близкой тем, кто верит в нее. Все положительное и все ценное должно быть осенено ее благословением.
Рождение ребенка может произойти и без помощи фашистской партии. Но она посылает матери заблаговременно отпечатанную грамоту, в которой благодарит за то, что она выполнила свой долг перед родиной: «Партия благодарит Вас за ребенка, которого Вы подарили нашему народу, и посылает Вам самые сердечные пожелания» (151—158). Внизу подпись местного партийного руководителя.
Встреча поэтов тоже может состояться без вмешательства фашистской партии. Но большой слет немецких поэтов в 1940 году в Веймаре открывает не старейший или талантливейший поэт, а областной руководитель НСДАП — гаулейтер Заукель. Лишь после его краткого приветственного слова от имени нацистской партии трибуна предоставляется поэту Герману Буртсу для основного доклада (180—249).
Исключительное положение национальной фашистской партии, ее право принимать пространные похвалы в свой адрес, быть возвеличенной, представляемой как «политическая совесть и политическая воля» (128—265) народа, считаться монолитной, несокрушимой и непогрешимой нацисты объясняют ее неоценимыми заслугами перед германским народом. В трагический час немецкой истории она, подобно некоему мифическому герою, спасла от гибели народ, оказавшийся на самом краю пропасти. «Национал-социалистская партия сделала страшно много, — заявляет Гитлер с трибуны партийного съезда. Не наши хозяйственные руководители, не наши профессора и ученые, не военные и не артисты, не философы, мыслители и поэты отвели наш народ от бездны, а исключительно политическое воинство нашей партии. Ее воздействие мы ощущаем уже теперь; однако ее значение будет оценено грядущими поколениями.
Все может погибнуть, только не партия» (128—269).
5. Культ и ответственность
Фашистское государство, в котором больше всего говорится об ответственности — политической, исторической, моральной и т.д., безответственно по самой своей сути. В этом на первый взгляд педантичном по своему порядку и законности государстве вершатся самые страшные, самые преступные и наряду с этим самые безответственные дела. И это легко объяснимо.
Сросшееся с фашистской партией государство стало полным хозяином всей общественной жизни. Все перед ним в ответе: массовые организации (Германский трудовой фронт, «Гитлерюгенд», Союз немецких девушек, всевозможные союзы национал-социалистов и т.п.), интеллектуальные союзы, деятели науки и искусства, отдельные граждане, семья и пр.
Более точное представление дает следующая формула: нацистское государство — хозяин всего, а НСДАП — хозяин государства. Все ответственны перед государством, включая и гражданское общество, а государство ответственно перед НСДАП.
Но фашистская партия не несет ответственности ни перед кем. Она, в которой сконцентрирована вся власть, судьба государства и общества, не отвечает ни перед кем.
При тоталитарной системе фашистская партия в силу монопольного положения ответственна только перед собой. Но что это означает применительно к партии, чей основной принцип организационного строительства бюрократический централизм? Это означает, что она в ответе перед своей высшей инстанцией, т.е. перед вождем. Следовательно, получается завершенная картина иерархии безответственности: гражданское общество ответственно перед государством, государство перед фашистской партией, фашистская партия — перед своим вождем.
Вырисовывается следующий конкретный механизм безответственности. В силу строго централизованного характера фашистской партии и государства каждый исполняет директивы и приказы высшей инстанции. Наряду с этим личный карьеризм, жажда власти и денег заставляют отдельного функционера проявлять инициативу и изобретательность, вкладывать что-то от себя, выполняя указания. Простым выполнением приказа функционер оправдывает свое служебное положение, а если постарается, получает шанс для продвижения вверх. Директиву он отменить не в силах, он может только выполнить ее посредственно или отлично. Невыполнение сталкивает его с лестницы, выводит из игры, чьи правила неумолимы.
Именно эта особенность фашистской системы позволяет правящим преступникам избежать ответственности, перекладывая ее при необходимости на вышестоящую инстанцию. Каждый, кому придется отвечать за свои преступления, в качестве оправдания может сослаться на свою добросовестность как исполнителя служебного долга или приказа. Дескать, он не мог выбирать, не мог рисковать.
Нужно было разрушить преступную систему, чтобы стали очевидны ее глубоко аморальный, бесчеловечный характер, полная безответственность служителей. Когда насилие квалифицируется как преступление, которое должно караться судом (как это было на Нюрнбергском процессе), выясняется, что никто не виноват: есть жертвы, есть бесчисленные преступления, нет палачей и преступников. Налицо обыкновенные добросовестные исполнители, для которых верховная воля — закон, не подлежащий обсуждению. Какой парадокс! Оказывается, никто не был согласен с Гитлером, многие были его тайными оппонентами, третьи даже были против него, но все участвовали в невероятных по своим масштабам и чудовищности преступлениях против человека и человечества. И всему виной мертвый диктатор. Если бы не Гитлер, подобных преступлений не было бы! Великолепная самодискредитация волюнтаризма в истории!
Прошло сто лет с тех пор, как многие корейцы, гонимые нищетой и бесправием, стали покидать свою страну и селиться в России, на просторах Дальневосточного края. Истории корейцев, для которых Россия стала второй родиной, и посвящена настоящая работа. Книга состоит из двух частей. В первой части показаны причины переселения корейцев, их экономическое и правовое положение в России, участие корейских трудящихся в революционном движении против царизма и японских колонизаторов. Во второй части освещаются вопросы истории борьбы корейцев Дальнего Востока совместно с русскими трудящимися за установление Советской власти, их участие в строительстве социализма в Советском Союзе.
Всякая система имеет возможность развиваться или хотя бы выживать, если её ресурсные возможности выше или хотя бы равны давлению среды. Недостаток ресурсных возможностей должно компенсировать повышением качества управления. — Правило ДОТУ. Однако, есть предел ресурсных возможностей и, соответственно, есть предел возможностей повышения качества управления этими ресурсными возможностями для того, чтобы обеспечить развитие или хотя бы выживание системы. По отношению к государству это означает, что есть некий нижний предел ресурсных возможностей народа (количество населения, наука и образование, промышленное производство, продуктовая безопасность, вооружённые силы), образовавшего государство, ниже которого государство, его суверенитет становятся невозможным.
Когда отгремели последние залпы Второй мировой войны, союзники – США, Великобритания и СССР – сполна воспользовались материальным и интеллектуальным наследием нацистской Германии. И это относится не только к вывозу трофейной техники или конструкторов ракет и новейших образцов оружия. Послевоенный мир использовал и другие достижения Третьего рейха, в частности – наработки в области агитации и пропаганды. Ведь это именно новаторство фашистских бонз в области пропаганды позволило им не просто удержать население Германии в подчинении, но и внушить немцам экзальтированную любовь и преданность к своим фюрерам и ненависть к «врагам рейха».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Очередная книга известного российского предпринимателя и политика, бывшего главного редактора журнала «Америка» Константина Борового описывает события 1999 года, когда за два года до теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке он получил информацию о подготовке этого теракта и передал ее посольству США в Москве, а затем и руководству ФБР в США.
