Фашизм. Тоталитарное государство - [39]

Начавшись в политической области, унификация идет затем в двух направлениях: в духовной жизни общества и в экономике. Это происходит на основе организационных и идеологических принципов фашистской партии, поэтому мы должны рассмотреть ее структуру и принципы, что является ключом к пониманию тоталитарной унификации.

1. Роль нацистской партии

Германская национал-социалистская рабочая партия изначально ставила перед собой цель с учетом управления государством и всей общественной жизнью. В ее уставе («Организационная книга НСДАП») это подчеркивалось особо: «Мы строим руководство партии на основе политического руководства государством» (89—19). Партия отождествляла себя с германским народом, претендовала на роль выразительницы «политической концепции, политического сознания и политической воли германской нации». «Национал-социалистская германская рабочая партия выражает политическую концепцию, политическое сознание и политическую волю германской нации. Политическая концепция, политическое сознание и политическая воля олицетворены в личности фюрера, на основании его директив и в соответствии с программой Национал-социалистской германской рабочей партии органы имперского руководства соответственно определяют политические цели германского народа. Руководители империи, то есть рейхслейтеры, поддерживают артерии организации германского народа и здесь эти артерии сливаются с артериями государственных организаций» (89—11).

Чтобы осуществлять такое руководство, партия приобретает соответствующую строго централизованную форму, при которой отдельный ее член низведен до положения солдата партии, беспрекословно выполняющего приказы вышестоящей партийной инстанции. «Основой партийной организации является принцип фюрерства» — говорится в уставе. Членство в НСДАП требует полного подчинения личных интересов интересам фашистской партии. Для члена партии программа «догма» , в которой он не может усомниться, которую не может критиковать; вступая в партию, он принимает программу безусловно и работает исходя из нее. «Программа, — говорится в уставе, — должна быть твоей догмой. Она требует полного подчинения национал-социалистскому движению... Право — это то, что служит этому движению и, таким образом, Германии» (89—25). Читаем в уставе далее: «Фюрер создал национал-социалистскую германскую рабочую партию. Он наполнил ее своим духом и своей волей и с ее помощью 30 января 1933 года захватил власть над государством. Воля фюрера является верховной и в партии» (89—28).

Все в нацистской партии устроено с учетом ее предназначения как школы подчинения. Высшей партийной добродетелью считается повиновение и беспрекословное выполнение приказов соответствующего фюрера. Преданность партии, выраженная в беспрекословном подчинении приказам, — основное качество, учитываемое при продвижении партийных кадров. «Только человек, который прошел школу подчинения в партии, имеет право занимать высшие руководящие посты. Нам нужны только те руководители, которые поднялись с низов. Любой политический руководитель, который не будет отвечать этим принципам, должен быть отстранен от должности или назначен на низший пост блоклейтера или целенлейтера для дополнительного обучения» (89—19).

Действительно, национал-социалистская партия формально строилась на принципах добровольности. Человек должен вступать в ее члены без принуждения, это особо подчеркивается в уставе. Но, соединившись с государством и превратившись в официальную организацию, от которой зависит судьба отдельного гражданина, партия начинает раздавать привилегии, должности и этим, но существу, уничтожается принцип добровольности. То обстоятельство, что в национал-социалистском государстве чиновником мот стать только член НСДАП, заставлял многих людей вступать в нее, а тех, кто уже вступил, — не осмеливаться выйти из нее. Особенно опасным было исключение из партии. Оно страшнее, чем беспартийность. Беспартийный в некотором смысле в более выгодном положении, чем исключенный. Тесная связь между партией и государством приводит к тому, что «исключение из партии равносильно позере средств к существованию со всеми вытекающими из этого последствиями» (89—392).

Чиновники, состоящие в партии, подвергались двойному давлению: с одной стороны, партийного аппарата, с другой административных начальников, тоже членов партии, поддерживающих тесный контакт с руководителями фашистской партии. «На чиновников, состоящих в партии, производился еще дополнительный нажим со стороны вышестоящих учреждений и министерств, что также являлось орудием принуждения, заставлявшим чиновников работать в партии, — читаем мы в советском издании материалов Нюрнбергского процесса. Если чиновник отказывался, он должен был учитывать, что это будет иметь для него печальные последствия. Он должен был опасаться того, что его вышестоящие начальники наложат на него дисциплинарное взыскание, а это приведет к потере заработка.

Если он хотел избежать этой опасности и выбыть из партии, он все равно терял право на существование» (89—392).

Монопольно управляющая фашистская партия в результате срастания с государственным аппаратом превращается в военно-бюрократическую организацию. Так исключается принцип добровольности, и партия перестает быть политической партией в чистом виде. Ибо всякая политическая партия должна в значительной мере опираться на принцип добровольности и убеждения. Партия, которая строится с расчетом на руководство государством, непременно получает от него извечные: бюрократию, бюрократический централизм, авторитаризм, тенденцию к секретности, принуждение и насилие.