Фашизм. Тоталитарное государство - [36]

Перед нами основной принцип юстиции любого фашистского государства: попрание объективности, ее подмена идеологией фашистской партии.

Приведенная цитата все же относится к начальному периоду нацистского режима, когда грубое попрание принципа объективности в сознании многих национал-социалистов связывалось с «исторической» необходимостью, с великими целями их «революции». К концу рейха отношение к этому элементарному требованию любой юстиции становится иезуитским, циничным. В передовой статье журнала «Дас Рейх» (официоз Геббельса) за 1942 год читаем: «Чем больше судья тяготеет к идеям национал-социализма, тем объективнее и справедливее будут вынесенные им приговоры» (159—368).

б) Идеология фашистской партии становится официальной государственной идеологией

Наивно думать, что единство фашистской партии и государства исчерпывается срастанием их аппаратов. Оно имеет более широкий диапазон и охватывает идеологическую сферу. Идеология фашистской партии, строящей государство по своему образу и подобию, передается государству и таким образом становится государственной идеологией. И это происходит так же просто, как просто партийное знамя НСДАП (красный флаг со свастикой в центре) стало государственным флагом Германии.

Так как в данном случае речь идет об идеологии монопольно правящей партии, она не может быть иной кроме как монопольно господствующей, исключающей конкуренцию отличных от нее идеологий и взглядов. А узаконенная монополия фашизма в идеологии неизбежно перерастает в воинствующий фанатизм и мракобесие.

«Когда преследуются определенные цели, — заявляет Гитлер, — тех, кто выступает против них, необходимо истребить» (155—163). Геббельс также категорически отрицал право на существование любого мнения, отличного от национал-социалистского. «Как национал-социалисты мы убеждены, что мы правы. Следовательно, мы не можем терпеть, чтобы кто-нибудь другой тоже утверждал, что он прав, ибо это означало бы, что и он тоже национал-социалист, а если он не национал-социалист, значит, он не прав» (155—157).

Чтобы уничтожить любую другую идеологию и установить абсолютную монополию своей, фашистское государство использовало внетеоретические, внеидеологические средства. Оно прибегало к концлагерям, к физическому террору. С идеями оно боролось террором. Это основная отличительная черта фашизма в идеологии. Только в фашистском государстве возможно уникальное для XX века явление — отправлять людей в концлагеря лишь за то, что они мыслят по-другому, даже если они публично не выражают своих взглядов (так называемый «превентивный арест»). Тоталитарное фашистское государство не может позволить «инакомыслящим» гражданам оставаться на свободе (вне концентрационных лагерей). При стремлении к полной идеологической монополии они — потенциальная опасность, ибо распространяют вредные слухи и создают «пораженческие настроения», подрывают морально-политическое единство «народа», его веру в правоту фашистского дела, в мудрость вождя.

Не следует забывать, что фашистское государство — строгая и последовательно централизованная система, ее отдельные звенья пребывают в отношениях полной субординации, при этом асинхронность в действиях звеньев нетерпима. Достаточно, чтобы лишь один сектор оказался в дисгармонии с системой, и она распадется. Например, свободная печать губительна для фашистской идеологии и для системы в целом. Даже всего один публичный судебный процесс в состоянии поколебать основы режима.

Исключительно тесная взаимосвязь отдельных звеньев тоталитарной фашистской системы делает ее очень чувствительной к любым, даже самым незначительным нарушениям целостности. Потому-то она и действует так беспощадно. Отсюда и нетерпимость, и свирепое преследование тех, кто думает и действует по-другому. Отсюда и дикая ненависть к либерализму буржуазной демократии, ненависть, проступающая во всех трудах фашистских теоретиков и идеологов. Фашизм ненавидит буржуазную демократию, ибо она разрешает себе то, что для тоталитарного государства представляет смертельную опасность.

Может возникнуть представление, что идеология тоталитарного государства изначально содержит в себе ненависть, фанатизм и нетерпимость к свободомыслию, а впоследствии насаждает их в качестве принципа политической жизни государства. На самом деле путь утверждения этих принципов обратный: реальная политическая жизнь фашистского государства (создание однопартийной системы, укрепление единства партии и государства и т.д., т.е. сама структура государства) порождает и утверждает их в идеологической сфере.

Фашистское государство может не руководствоваться принципами расизма и антисемитизма (к примеру, итальянская и некоторые другие разновидности фашизма) — это необязательно, — но оно вынуждено ненавидеть разнообразие взглядов и терпимость к либерализму в идеологии. Без этого оно не может существовать.

Подчеркивая, что в области идеологии нетерпимость необходима, Гитлер заявлял: «Как идеология (речь идет о национал-социализме. — Ж. Ж.), если он не хочет уничтожить сам себя, он вынужден быть нетерпимым, то есть отстаивать и проводить при всех обстоятельствах правоту своих взглядов, а соответственно и своих директив.