Фашизм: критика справа - [27]

Конкретно, мы утверждали, что единая нация и единая «раса» — суть разные вещи и в каждом представителе исторической нации имеются различные составляющие или совозможности. Надлежащая атмосфера высокого напряжения позволяет создать условия, при которых некоторые из них способны возобладать и начать действовать избирательным образом, что постепенно приводит к изменению в том числе уровня soma. В качестве примера, некоторые указывают на отбор, — в том числе по физическим характеристикам — который происходит среди представителей спецподразделений, предназначенных для исполнения особо ответственных миссий (например, десантники и прочие). Подобный подход явно не имеет ничего общего ни с искажённым расизмом, ни с вульгарным антисемитизмом[32] и, следовательно, может быть использован государством, основанным на иерархических и традиционных ценностях.

Таким образом, учитывая три вышеперечисленные причины и соответствующие требования, а также памятуя о недопустимости одностороннего отождествления расизма с фанатичным антисемитизмом, мы не должны считать расистский аспект фашизма (если склонны использовать именно этот термин) чистым заблуждением, подражанием или «инородным телом».

В связи с вышесказанным имеет смысл дать общую ретроспективную оценку фашистского опыта в целом. Внутренняя ценность данной идеи или системы должна оцениваться сама по себе, независимо от обстоятельств, обусловивших её воплощение. Однако, практически и исторически решающим фактором является качество людей, которые утверждают и защищают эту идею или систему. Если это качество низкое, то мало пользы принесет внутренняя ценность принципов — и, наоборот: бывает, что ущербная или теоретически неприемлемая система может удовлетворительно функционировать, пусть даже непродолжительное время, если её отстаивают качественные люди и вожди. Поэтому очевидно принципиальное значение, которое обретают ценности «расы» в более широком духовном и типическом, а не чисто биологическом смысле, о чём мы говорили чуть выше.

Поэтому попытаемся понять насколько отрицательные стороны фашизма, — как открыто проявленные в нём, так и сокрытые до поры за идеологическим фасадом, но всплывшие на поверхность в момент испытаний, — были обусловлены человеческим фактором. Рискнём перевернуть положение антифашистов, утверждающих, что фашизм отрицательно повлиял на итальянский народ, «итальянскую расу», и попытаемся разобраться, не обстояло ли дело прямо противоположным образом. Предположим, что именно этот народ, эта «раса» оказала отрицательное влияние на фашизм, точнее, на попытку фашизма, поскольку оказалась не в состоянии выдвинуть достаточное количество людей, соответствующих поставленным задачам; здоровых людей, способных развить положительные потенциальные возможности, заложенные в системе. Подтверждение тому стала, прежде всего, нехватка действительно свободных людей, действовавших не вне и против фашизма, но внутри него, то есть людей, которые могли бы бесстрашно и открыто сказать Муссолини правду, вместо того, чтобы обманывать его, потакая его желаниям (например, его ввели в заблуждение относительно реального военно-промышленного потенциала Италии, необходимого для вступления в войну). Конечно, подобные люди существовали во времена фашизма, но их было очень мало. Следовало бы вспомнить древнее римское правило, согласно которому истинный государь желает быть не хозяином рабов, но вождём свободных людей, добровольно идущих за ним. Ведь только такие люди способны очистить душу властителя от задатков, которые вследствие человеческой слабости нередко побеждают в нём на радость прирождённым льстецам. Шире говоря, стоит поставить вопрос о качестве человеческого материала, на который пришлось опереться фашизму. Красноречивым свидетельством его негодности стала та скорость, с которой народные массы, столь же легко меняющие своё мнение, как флюгер своё направление при любом дуновении ветра, растаяли как снег под солнцем в момент опасности, и та готовность, с которой большинство вчерашних фашистов отреклось от своих убеждений, без малейшего стыда оправдывая своё членство в партии конформистскими и оппортунистическими соображениями или временным помешательством. Мы считаем, что «итальянская раса» заслужила суда, который приводит нас к малоутешительному выводу о её очевидной невосприимчивости ко всему, что не состыкуется с той её «традицией», согласно которой фашизм является тёмным пятном в итальянской истории, а возвращение к «демократии» (исключительно благодаря военному поражению), ознаменованное окончательным разрывом с политическими и государственными идеалами истинно правого движения, превозносится как второе «Возрождение».

Большинство читателей, вероятно, заметило, что в нашем критическом исследовании фашистской доктрины, мы обращались в основном к фашизму двадцатилетнего периода. На наш взгляд, нет смысла в подробном изучении второго периода фашизма, времён Республики Сало, поскольку эта попытка создания государственной и общественно-политической доктрины была чрезмерно обусловлена чисто временными соображениями, а последующие события не позволили обрести ей более зрелый характер. Однако безусловной ценностью этого фашизма второго периода является его фронтовой и легионерский аспект. Кто-то верно подметил, что именно тогда, возможно впервые за всю итальянскую историю сравнительно большое количество итальянцев сознательно избрало путь борьбы на потерянных позициях, проявило готовность к самопожертвованию ради верности вождю и воинской чести. Это стало возможным благодаря тому, что среди итальянцев ещё сохранились люди, способные выдержать испытанием огнём. Поэтому вне каких-либо идеологических или партийных пристрастий (это нам хотелось бы особо подчеркнуть) можно сказать, что с чисто моральной и экзистенциальной точки зрения, «итальянская раса» доказала свою способность действовать в чрезвычайных обстоятельствах, подтвердила, что среди простых итальянских солдат, как сражающихся в регулярных частях, так и в батальонах чернорубашечников, есть герои, способные на подвиг