Фармацевт - [21]

Ничего сложней яичницы она все равно не придумала, так, что через десять минут я бодро шагал на работу.

В больнице, когда я зашел в приемный покой, всем было глубоко пофиг, кто я такой и зачем здесь появился.

Так без вопросов я добрался до автоклавной и сразу попал в цепкие лапки Жени Лукьяновой.

– Ну, наконец, явился, не запылился! – приветствовала она меня.

Часов у меня не имелось, но в приёмном покое я глянул на часы и знал, что сейчас всего лишь семь тридцать утра. Поэтому в ответ только произнес:

– И тебе доброе утро Женя.

– Я тебе не Женя, а Евгения Александровна, – сообщила медсестра.

– В таком случае, Евгения Александровна, можете ко мне обращаться Виктор Николаевич.

– Пф… какой ты Виктор Николаевич, ты просто мальчишка, – констатировала Лукьянова. – В общем, я тебе вчера все показала и рассказала, так, что можешь приступать к работе, а я ушла на пятиминутку.

– Мда, без часов сложновато, – подумал я и направился к кладовке, где хранились ведра, тряпки и прочий инвентарь. Кроме того, стояли банки с осветленным раствором хлорной извести и лизолом. Кстати, вчера я немало удивил свою начальницу, когда без проблем рассказал, как готовить раствор хлорки.

Пока Женя отсутствовала, к дверям автоклавной начали подъезжать каталки с биксами.

Очередная санитарка или медсестра заглядывала в помещение и кричала:

– Женька! Ты где? Давай забирай биксы, некогда нам здесь торчать.

Увидев меня, они сразу сбавляли тон.

– Смотрите, девки, Женьке помощника дали, такого же доходягу, как она, – высказалась одна из санитарок.

Я же готовил свой инвентарь, не обращая внимания на подобные возгласы.

Через двадцать минут появилась Женька.

Я еще вчера заметил, что, несмотря на свою внешность, оказалась она весьма деятельной и активной особой.

Быстро навела порядок в очереди и начала загрузку автоклавов. Притом меня о помощи не попросила.

Я человек не гордый, поэтому взялся за биксы сам. Женя ревниво смотрела, как я это делаю, и с удовольствием отмечала все мои огрехи.

Однако, после того как основная часть работы была сделана и автоклавы включены моя командирша явно устала.

– Жень, посиди немного, отдохни, – посоветовал я ей, а чтобы она не возмутилась, добавил. – И ребеночку, тоже полезно отдохнуть, а то работает вместе с тобой.

Аргумент оказался убедительным, и Женя уселась за стол. Я же приступил к первой уборке. Надо сказать, Лукьянова, выполняла обязанности санитарки из рук вон плохо. По углам хватало пыли и грязи, плиточный пол даже потерял первоначальный цвет.

В принципе, это можно было понять. Учитывая беременность, главная медсестра больницы, контролировавшая работу автоклавной, относилась к Жене снисходительно. И особо не приставала. Тем более автоклавная была не на глазах, в подвале.

Но мне на снисхождение рассчитывать нечего. Через два три дня проверка качества моей работы случится неминуемо. И получу втык не только я, но и Лукьянова, за то, что плохо требует работу с санитара.

В первые минуты работы Женя не удержалась от ехидных замечаний по поводу моих усилий.

Но в итоге, после моих язвительных ответов она успокоилась и больше с комментариями старалась не лезть. Еще бы, разве может двадцатилетняя девчонка на равных дискутировать с человеком на восьмом десятке. Но Лукьянова этого не знала, поэтому начала смотреть на меня с толикой уважения. Я же в своих словах старался особо не обижать непосредственную начальницу. Так что к трем часам дня, когда моя работа пятнадцатилетнего подростка должна была заканчиваться, Женя робко спросила:

– Витя, может, останешься до конца рабочего дня, поможешь мне с уборкой и обслуживанием автоклавов.

Естественно я согласился.

В пять часов у нас автоклавная сверкала, как наверно никогда в своей истории. Автоклавы тоже блестели оттертыми боками.

Я убирал инвентарь в кладовку, когда из бытовой комнаты меня позвала Женя.

Когда я зашел в небольшую комнатушку, медсестра протянула мне ножницы.

– Витя, разрежь, пожалуйста, завязку сзади на халате, там такой тугой узел затянулся, никак не могу развязать.

Под плотным сатиновым халатом у медсестры, похоже, кроме трусиков и бюстгальтера ничего не имелось, Наверно поэтому, когда я зашел ей за спину, чтобы глянуть на завязку, у Жени на щеках появился предательский румянец.

Отложив ножницы, попытался развязать затянувшийся узел. И в этот момент дверь в комнату распахнулась, и на нас уставился здоровый парень лет двадцати пяти.

Несчастная Женька буквально застыла соляным столбом, как дочери Лота и только тихо повторяла:

– Миша, это не то о чём ты думаешь.

Нахмурившийся парень, в конце концов, спросил у нас:

– А что вы, действительно тут делаете?

– Что делаем? Завязку пытаемся развязать, – сообщил я в ответ. – Но раз муж пришел, вот тебе ножницы и давай сам действуй.

Миша на автомате взял у меня из рук ножницы и одним махом срезал верхнюю завязку.

Полы халата немедленно распахнулись, оголив тощие плечи его жены.

Куда только делся соляной столб. Женя, придя к жизни, громко завопила:

– Мишка, дурак! Ты что наделал? А ты, Витька, убирайся из бытовки, я переодеваться буду.

Я вышел в автоклавную, а буквально через секунду за мной вылетел и Мишка.