Фараон и наложница - [52]
— Мой повелитель, я поддерживаю это мнение. Есть только один ответ — немедленный сбор войска. Разве можно поступить иначе, если на наших братьев за южной границей наседает враг? Хотя они стойко обороняются, мы не должны бросить их в беде и медлить с оказанием помощи.
Ани раздумывал о том, как это может сказаться на сфере его влияния.
— Если эти варвары опустошают землю Нубии, то они, без сомнения, начнут угрожать нашим границам.
Губернатор Фив вспомнил свою давнюю точку зрения на эту проблему и надеялся, что сейчас она придется к месту:
— Мой повелитель, я всегда стоял на том, что царство должно держать крупное постоянное войско, дабы фараон мог выполнить свои обязательства, беречь наше благополучие и владения за границами.
Среди всех командиров рос энтузиазм, многие из них требовали приступить к сбору войска. Другие воздавали хвалу принцу Канеферу и нубийскому гарнизону. Некоторые губернаторы были глубоко уязвлены и говорили фараону:
— Мой повелитель, мы считаем, что неуместно отмечать праздник в то время, когда смерть нависла над нашими храбрыми братьями. Позволь нам удалиться и заняться сбором войска.
Фараон молчал, ожидая, что скажут жрецы. Те также молчали, пока не улеглось напряжение. Когда гомон среди губернаторов наконец стих, верховный жрец из Птаха встал и с поразительным спокойствием сказал:
— Мой повелитель, позволь мне задать вопрос посланнику его величества принца Канеферу.
— Жрец, позволяю тебе задать вопрос, — холодно откликнулся фараон.
Верховный жрец из Птаха повернулся к посланнику и спросил:
— Когда ты покинул земли Нубии?
— Две недели назад, — ответил посланник.
— И когда ты прибыл в Абу?
— Вчера вечером.
Верховный жрец обратился к фараону:
— Владыка и Боготворимый царь, этот вопрос действительно весьма запутан, ибо уважаемый посланник вчера принес нам с юга весть, будто вожди Маасаи подняли бунт. Однако в тот же день из самых дальних концов юга прибыла делегация старейшин племен Маасаи, дабы выразить нашему повелителю глубокую благодарность за процветание и мир, которыми он осчастливил их. Сейчас нам крайне важно выслушать того, кто сможет пролить свет на эту тайну.
Это заявление прозвучало странно, к тому же никто не ожидал такого поворота. Оно вызвало немалое удивление и недоумение. Все судорожно качали головами, губернаторы и жрецы вопросительно и вызывающе переглядывались, а принцы шептались между собой. Софхатеп лишился дара речи от удивления и с полным отчаяния выражением лица уставился на своего повелителя. Он заметил, как рука фараона тверже вцепилась в жезл и сжала его так сильно, что на его предплечье выступили вены, а лицо побледнело. Первый министр опасался, как бы фараоном не завладел гнев, и спросил жреца:
— Кто вам сообщил об этом, ваше святейшество?
— Я видел их собственными глазами, мой первый министр, — спокойно ответил жрец. — Вчера я посетил храм Сотис, и его жрец представил мне делегацию темнокожих мужчин, которые утверждали, что являются вождями племен Маасаи и явились осуществить ритуалы покорности фараону. Они провели ночь в храме в качестве гостей высокого жреца.
— Разве они не из Нубии? — спросил Софхатеп, но высокий жрец был непреклонен: — Они назвались вождями Маасаи. Как бы то ни было, среди нас есть один человек — командир Таху, он не раз сражался с Маасаи и знает их вождей. Если повелитель милостиво соизволит приказать, чтобы этих вождей пригласили в его священный двор, тогда их свидетельства, возможно, снимут с наших глаз завесу недоумения.
Фараоном явно завладели страх и гнев, однако у него не было и отдаленного представления о том, как уклониться от предложения высокого жреца. Он чувствовал, что все обратили пристальные взоры на него в тревожном ожидании. Наконец фараон обратился к одному из своих распорядителей:
— Отправляйся в храм Сотис и пригласи вождей, пришедших в нашу страну.
Распорядитель послушно удалился, все стали ждать, с их лиц еще не сошло выражение оцепенения, каждый с трудом сдерживал желание спросить соседа о том, что тот думает. Софхатеп испытывал тревогу и предчувствовал недоброе, в его голове все время возникали различные мысли. Он видел обращенные на себя тревожные и недоуменные взгляды повелителя, которому глубоко сочувствовал в этот страшный час. Минуты тянулись нестерпимо медленно, будто их вырывали из их собственной плоти. Со своего трона фараон взирал на обеспокоенных губернаторов и жрецов, сидевших с опущенными головами. По глазам повелителя было видно, что он с трудом скрывает чувства, обуревавшие его сердце. Вдруг всем показалось, будто издалека донесся какой-то шум. Каждый из присутствующих в душе вел диалог сам с собой, теперь все напрягли слух, пока гул приближался к площади, соседствовавшей с дворцом. Там слышался гул толпы, радостно выкрикивающей приветствия. Она приближалась, возгласы становились громче и звучали все чаще. Казалось, будто они наполняют зал, сливаются воедино, становятся неразличимы. Но пока знатных людей, собравшихся в зале, от толпы отделяла огромная дворцовая площадь. Фараон приказал одному из распорядителей выйти на балкон и выяснить, что явилось причиной нарушения спокойствия. Тот удалился и через некоторое время появился снова. Наклонившись к уху фараона, он сообщил:
В сборник известного египетского прозаика, классика арабской литературы, лауреата Нобелевской премии 1988 года вошли впервые публикуемые на русском языке романы «Предания нашей улицы» и «»Путь», а также уже известный советскому читателю роман «»Вор и собаки», в которых писатель исследует этапы духовной истории человечества, пытаясь определить, что означал каждый из них для спасения людей от социальной несправедливости и политической тирании.
«Пансионат «Мирамар» был опубликован в 1967. Роман повествует об отношении различных слоев египетского общества к революции, к социальным преобразованиям, происходившим в стране в начале 60-х годов, обнажены противоречия общественно-политической жизни Египта того периода.Действие романа развертывается в когда-то очень богатом и фешенебельном, а ныне пришедшем в запустение и упадок пансионате со звучным испанским названием «Мирамар». Этот пансионат играет в романе роль современного Ноева ковчега, в котором находят прибежище герои произведения — люди разных судеб и убеждений, представляющие различные слои современного египетского общества.
В III тысячелетии до Рождества Христова в стране, названной греками Дар Нила и оставившей потомкам величественные памятники и сказочные сокровища, царил легендарный Хуфу. Человек, решивший жестоко изменить волю самого Амона-Ра, правитель, который подарил миру самое первое и монументальное из всех чудес света. История жизни этого загадочного владыки до сих пор будоражит умы людей, как волновала человечество на заре цивилизации, в те времена, когда любовь, высокие амбиции, войны и предательство являлись характерными чертами той вселенной, которую создали люди ради поклонения своим богам…Впервые издано на арабском языке в 1939 году под заглавием «Abath al-aqdar».
Пережив несчастную любовь, несправедливость и предательство на Родине, Ибн Фаттума отправляется в далекое странствие в поисках истины и счастья. Завораживающий сюжет увлекает читателя в удивительные края. Но найдет ли герой свою мечту — волшебную страну совершенства Габаль?Роман нобелевского лауреата — египетского писателя Нагиба Махфуза — уникальный рассказ наблюдательного путешественника, потрясающий опыт познания мира…
Роман известного египетского писателя композиционно представляет собой серию портретов современников автора — людей, принадлежащих к различным слоям египетского общества: журналистов, ученых, политиков, коммерсантов.Короткие и на первый взгляд почти не связанные друг с другом биографии, как большое зеркало, искусно склеенное из осколков, отражают духовную жизнь Египта на протяжении целой эпохи — с окончания первой мировой войны до наших дней.
Сборник представляет лучшие образцы современной новеллистики Арабской Республики Египет. В нем объединены произведения писателей разных поколений и литературных направлений. Здесь и литераторы старшего поколения, уже известные советскому читателю, — Тауфик аль-Хаким, Нагиб Махфуз, Юсуф Идрис, — и молодые египетские новеллисты, творчество которых еще неизвестно в нашей стране.При всем разнообразии рассказов авторов объединяет острый интерес к событиям сегодняшнего дня, к насущным проблемам своей страны.
Джоли Маккиббен всегда полагала, что замужество без любви равносильно смерти. Но, когда ей самой пришлось выбирать между жизнью с нелюбимым и вечностью, девушка выбрала жизнь.
Эпохе испанского правления в Калифорнии приходит конец — американцы вытесняют гордых идальго с их законных территорий. Испанцы отвечают завоевателям дерзкими налетами и головокружительными вылазками… Жизнь благородного разбойника Рамона де ла Герра наполнена опасными приключениями, лихими погонями, отчаянными грабежами. Казалось бы, в ней нет места для любви и нежности. Но однажды Рамон встречает гордую юную Кэрли Мак-Коннелл — и его ожесточившееся сердце словно обжигает пламя…
Юная итальянка Катриона Сильвано всю жизнь мечтала о том, как будет выступать перед самой изысканной европейской публикой. И она не променяла бы свою мечту ни на что, если бы в ее жизнь не ворвался словно вихрь Питер Карлэйл, обаятельный англичанин, аристократ до мозга костей. Талантливая певица встает перед выбором: что предпочесть – страсть или исполнение мечты…
Спасая от виселицы бандита Джейка Бэннера, Кэтрин Логан всего лишь хотела подарить ему еще один шанс, а подарила… свое сердце.
Сэр Николаc Боваллет — потомок знатного рода и знаменитый пират. Однажды, в жестоком бою, он захватывает испанский галеон, и среди пассажиров корабля оказывается прекрасная сеньора. Бовалле и Доминика испытывают друг к другу одновременно вражду и непреодолимую страсть. Но любовь побеждает...
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.