Фараон Эйе - [18]
— Я полностью присоединяюсь к словам Небра, господин. Его люди могут проникнуть везде. И он искал покровителя. И если не ты им станешь, то его могут взять другие. Например, люди Хоремхеба.
Эйе был недоволен услышанным, но признаваться вслух в том, что Небра прав не хотел.
— Хорошо. Я подумаю над тем, что ты сказал мне Небра и приму решение. Можешь идти!
Когда толстяк вышел, Эйе повернулся к Нехези.
— Завтра же предашь Небра все средства необходимые для его содержания. И в том же объеме, что он получал при Тутанхамоне.
— Значит, господин доволен тем, что я сделал?
— Да. Но делать это нужно более тонко. Слишком большое доверие такому человеку как Небра оказывать не стоит. И твоя вина в том, что он почувствовал сейчас свою силу и свою нужность. И потому я был суров с тобой в его присутствии. Но он должен мне донести в тот же час, когда Анхесенамон примет кого-либо из жрецов Ра или Себека. А еще лучше доложить мне о том, о чем они там говорили.
— Я предам ему твои слова, господин. Но Небра и сам знает свои обязанности. Он хитер и обмануть его трудно.
— Обмануть можно кого угодно, Нехези. Запомни это. Но мне сейчас интересует иное. Ты получил сведения из лагеря Хоремхеба?
— Да. Там многие офицеры его армии требуют от него вернуться в Египет для охраны особы царицы Анхесенамон.
— И что он?
— Хоремхеб пока колеблется. Он не может разобраться в той ситуации, что происходит здесь.
— Это хорошо. Сейчас дорого время. А он его упускает. Стоит послать ему новости и пусть попробует разобраться в ситуации.
— Новости? Фальшивые?
— Нет. Зачем? Подготовь для него папирус с истинным положением вещей. При нем нет ни одного дельного чиновника, что поможет ему все понять и сделать выводы.
— Значит, собрать все и послать ему? Но через кого? Нужен тот, кто пользуется его доверием.
— Твой брат Ана прибыл в Мемфис. Ты все расскажешь ему, а он обо всем напишет Рахотепу и отправит гонца в Сирию. А Рахотеп все поведает Хоремхебу.
— Ана? — Нехези не знал этого. — От Аны к Рахотепу, а от Рахотепа к Хоремхебу? Но Ана человек верховного жреца Амона. И жрецы могут понять, смысл твоего послания, господин.
— Они сейчас на моей стороне.
— Ты уверен, господин?
— Только я обещал им возвращение столицы в Фивы и полное восстановление культа Амона, как главного культа страны. Они ставят на меня, Незхези. И станут во всем мне помогать. На Хоремхеба они не смогут опереться.
— Ты мудр, мой господин! У тебя еще будет приказы?
— Да. Твоя жена Мерани должна обеспечить мне встречу с Вездесущим. И сделать это стоит как можно быстрее. Мне нужны пойманные грабители могил чтобы успокоить жрецов Амона и стражу мира мертвых. И он если не желает потерять моего расположения должен мне в этом помочь. Мне нужно показать, что я забочусь о гробницах умерших знатных египтян больше чем другие фараоны Египта. А слухи о дерзких делах грабителей некстати беспокоят жителей страны. Сейчас мне это не нужно. И скажу больше — это для меня вредно. Мои враги могут сказать, что это за правитель, что не в состоянии обеспечить покой мертвых?
— Я все предам, господин! Но не пора ли прекратить деятельность этих преступников вообще?
— Это пытались сделать многие фараоны и чати уже больше тысячи лет. Жрецы еще со времен Древнего царства запугивали грабителей страшными заклятиями и гневом богов. Их ловили и казнили страшными казнями в назидание иным. Но меньше их не стало. Можешь мне ответить почему?
— Кто может сказать такое, господин? — не нашел ответа Нехези.
— Да потому что пока в стране есть те, у кого имеются и большие имения, и дворцы, и дома, и сотни рабов и слуг; и пока есть те, у кого нет ничего и кто должен день и ночь гнуть спину и получать палки, такое будет продолжаться. Бороться с этим можно и нужно, но победить это зло нельзя. Но зато можно сделать вид, что я стал побеждать его и благодаря этому получить признание многих. Ладно, Нехези. Хватит об этом. Иди. И пусть сюда зайдет Тутмос. Я хочу с ним говорить. Он прибыл во дворец?
— Да, господин. Он ждет твоего повеления в приемной.
1337 год до новой эры. Междуцарствие. Дворец фараона в Мемфисе
Придворные офицеры ливийской гвардии замерли пред царицей.
Па-Баста младший, начальник стражи царицы, сын того самого командира ливийской гвардии Эхнатона с обожанием смотрел на повелительницу.
Она сегодня оделась особенно торжественно, чего не делала уже давно со времени смерти своего царственного супруга.
На Анхесенамон была тонкая рубашка поверх белого гофрированного платья. Рукава с бахромой не закрывали красивых рук женщины, и браслеты с драгоценностями сплошь блистали на её запястьях. Локоны черного парика прикрывали голову и плечи, а венчала парик золотая диадема изящной работы фиванских ювелиров, украшенной изумрудами и лазуритом.
— Ты удвоил стражу у моих покоев? — спросила она Па-Баста.
— Как ты и приказала, госпожа. Без твоего приказа мои гвардейцы не пропустят к тебе никого.
— Это хорошо. А то мой дед Эйе уже порывался прийти ко мне со своими фальшивыми соболезнованиями.
— Его не пустили к тебе, ибо ты приказала, что не желаешь его видеть.
Противостояние Абвера и советской контрразведки в годы войны. События в книге коснулись осени 1941 года. Ставка приняла решение оставить город Харьков. Начальник оперативной группы заграждения Западного фронта полковник Старинов начал минирование стратегических объектов. Абвер направил в город опытного агента «Вдову» дабы помешать осуществить план Старинова и остановить «Метроном смерти». Сотрудники НКГБ СССР под руководством старшего майора Нольмана в свою очередь окрыли охоту на «Вдову»…
Том 2 романа «Друг фараона» повествует о периоде ожесточенной борьбы за власть при дворе Эхнатона, об убийстве фараона и его жены Нефертити, а также о коротком царствовании фараона Семенхкара и коронации Тутанхатона.
Роман о противостоянии советской и немецкой разведок в годы Великий Отечественной войны. Дополняет серии романов «Сотрудник абвера», «Протокол допроса», «Рыцарский крест», «Республика», но серия «Под чужим знаменем» является самостоятельным произведением.
В Харьков весной 1942 года прибыл личный представитель рейхсфюрера СС Гиммлера полковник барон фон Рунсдорф из организации Аненербе. Его цель — архив известного русского ученого профессора Пильчикова. Управление НКГБ СССР отправляет в оккупированный Харьков группу диверсантов во главе с капитаном государственной безопасности Кравцовым с целью организации похищения барона фон Рунсдорфа. Это вторая книга серии «Вдова», но может читаться как отдельное произведение.
Осенью 1919 года войска армии генерала Деникина начали терпеть поражения. Малочисленные по составу армии не выполнили директивы о наступлении на Москву. Цветные дивизии: Дроздовская, Марковская, Корниловская дрались с отчаянием и теряли людей. Армия отступила в Крым, который стал последним оплотом Белой России. Главнокомандующим вооружёнными силами Юга России стал барон Петр Николаевич Врангель. Поручик Лабунский, капитан Штерн, прапорщик баронесса София фон Виллов, подполковник Васильев остались в строю и продолжают сражаться.
Роман посвящен загадочному времени "проклятых фараонов" Эхнатона, Семенхкары, Тутанхамона которых после смерти жрецы Египта вычеркнули из списка 18-й династии и предали забвению. Ученик школы писцов в Фивах по имени Нехези попадает в новый город Солнца Ахетатон и на него обращает внимание фараон, и он поднимается вверх по карьерной лестнице. Но на его пути стали: братство грабители могил – нарушители покоя мертвых владык, и "слуги мертвых богов" – защитники покоя мертвых владык. И началась борьба, в которую превратилась жизнь молодого писца…
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.
Том 2 романа "Друг фараона" повествует о периоде ожесточенной борьбы за власть при дворе Эхнатона, об убийстве фараона и его жены Нефертити, а также о коротком царствовании фараона Семенхкара и коронации Тутанхатона.