Фантум 2013. Между землёй и небом - [44]

Кифара упиралась. Звучать-то она звучала, но как детские игрушечные гусельки, не лучше. Роман уже раскаивался, что ввязался в эту авантюру. Профессиональное звучание! Да сестра за одно только это слово его теперь с потрохами съест!

И вдруг, после очередной настройки, что-то произошло. Аккорды зазвучали гулко и красиво, как на фирменных европейских записях. Звуки струн как бы соединились между собой, и то, что получалось, – хотелось слушать, несмотря на неопытность кифареда.

– Уф! – Роман плюхнулся на кровать так, что она зазвенела. Главное сделано. Теперь только бренчать научиться!

– Вот Лидусю свою порадуешь! – сказал Осик. – Она ведь через неделю уже приедет?

Роман даже забыл про Лидусю. Она считала себя его девушкой, хотя и не навязчиво. Работала Лидуся в аптеке. Там они и познакомились, когда пришлось спасать Бонифация от очередного похмелья. Великий реставратор умирал, но опохмеляться не желал – что он, алкоголик, понимаешь! Не желал он и презренного аспирину, а требовал таблетку «с ветеринарным названием», которого, разумеется, не помнил. Друзья тогда безуспешно мотались по разным аптекам. И только в старинном доме на Василеостровской их выручила милая фармацевт Лидия. Она догадалась, что «ветеринарное название» это – Упса, шипучий аспирин.

Потом студенты ещё не раз ходили и ездили в эту аптеку. Осик старательно клеился к Лидусе, но та твердо и непоколебимо выбрала Романа. Философа это не слишком порадовало. Он хотел себе девушку утончённую. Правда, знакомиться, в отличие от Осика, был не горазд. Зато у Лидуси имелось чувство юмора, повышенные требования к гигиене и профессиональная решительность медика.

Неделя прошла хорошо. Роман научился ловко перестраивать кифару из одного лада в другой. В каждом ладу у него намечались композиции. Таким образом, план посрамления сестры был даже перевыполнен. Переводы тоже шли, хотя со скрипом. Уж очень косметическая лексика далека от философской. Осик целыми днями мотался по своим презентациям.

Как-то утром Роман проснулся от певучего женского голоса за стеной. Голос интересовался делами хозяйки Раи. Та, не привыкшая к такому вниманию к своим делам, бормотала что-то невразумительное, наполовину состоящее из «ё-мое».

– Лиду-уся прибыла! – протянул Осик, сползая с кровати. У него как раз оказался выходной.

Роман впрыгнул в джинсы. И вовремя – через минуту раздался четкий и решительный стук в дверь, а потом появилась сама Лидуся – румяная, пахнущая свежестью. Свои короткие волосы она выкрасила в жестокую блондинку.

– Ну, как вы тут без меня? Небось, вредными привычками занимаетесь с утра до вечера? Знаю я вас! – Она погрозила наманикюренным пальчиком и пошла чмокать обоих.

– Ну, что у вас тут нового? Ничего себе! – воскликнула она, подходя к подоконнику. – Вот это да! Вы что с цветами сделали?

– Ну… Мы… это, – промямлил Роман.

Цветы они, за время Лидусиного отсутствия, кажется, не удосужились полить ни разу. Роман подошёл к окну, прикидывая, что говорить хозяйке, и удивлённо выпучил глаза. На подоконнике за грязными занавесками безудержно бушевала зелень. Растения выглядели, как образцы из личной оранжереи агронома Тимирязева.

– Вот, поливали! – гордо сказал Осик.

Но Лидуся, хорошо знавшая студентов и к тому же обожавшая комнатные растения, возмутилась.

– Ребят, не врите, а? Для такого вида поливать мало. Тут ухаживать надо!

– Оська, ну, в самом деле, не ври! – сказал Роман. – Мне даже интересно, что с ними случилось!

Осик отмахнулся.

– Ну что, что! Рая ухаживала! Поняла, наконец, что от нас толку не будет.

– Скорее всего, – согласилась Лидуся, – пойду на кухне посмотрю – тоже, наверное, ожили.

С кухни она вернулась бегом и шепотом сообщила:

– ТАМ – просто сено!

– Странно! – Осик почесал под очками. – Таки… необъяснимо даже!

Роман глубокомысленно наморщил лоб.

– Или в комнате без нас тусуются гринписовцы, или…

Лидуся с истинно врачебной строгостью в голосе закончила:

– Или вы тут занимаетесь чем-то крайне полезным для растений!

– М-м-м… – задумался Роман. – Дуэли на водяных пистолетах?.. Вроде не совершаем.

– Может, окно открывали и их дождиком полило? – размышляла вслух Лидуся. – Да нет, это вряд ли! – прервала она сама себя, оглядывая шпингалеты, покрытые вековой пылью.

– Ромушка, – сказал Осик, – а как насчёт кифары? Ты уже тут неделю бренчишь с маниакальной божественностью! Может, цветочки таки прониклись?

Роман поморщился.

– Больно уж напоминает советские околонаучные статейки, которые писались для борьбы с тлетворным Западом. Цветам играют «плохую» рок-музыку – те вянут, играют «хорошего» Моцарта – радостно цветут.

– Моцарт тоже не с Востока, – пожал плечами Осик, – и вообще я не понимаю, что в нём нашли. Гершвин, по-моему, круче. А сыграй на своём чуде! Лидуся послушает. И я что-то соскучился по божественности.

Роман проверил гитарными флажолетами натуральность строя и сыграл в «скорбном» миксолидийском ладу. Из Лидусиного карего глаза выползла долгая слеза.

– Ребят! – жалобно пискнула Лидуся. – Я прям ощутила воздействие на организм!

Студенты переглянулись и злодейски захохотали.

– Пора к Безслов идти! – подытожил Осик.