— В Йоме помощь оказывают не только друзья, — сказал Кросби. — Любой житель Йома всегда готов помочь незнакомцу.
Седобородый сразу оживился. Разговор, наконец-то, поворачивал в нужное ему русло.
— Значит если кто-либо, по неудачному стечению обстоятельств оказавшийся в затруднительном положении, — ну, как я, например, — попросил бы жителя этого города одолжить ему немного денег, — скажем, пять шиллингов или несколько больше, — чтобы с их помощью преодолеть полосу безденежья, он мог бы рассчитывать получить желаемое?
— Только после особого ритуала, — ответил Кросби. — Сначала просителя отвели бы в винную лавку и угостили стаканчиком вина, а затем, после возвышенной беседы, вручили бы ему нужную сумму и пожелали удачи. Можно, конечно, удивиться тому, что подобные пустяки требуют стольких хлопот, однако на Востоке иначе не бывает, там все пути — окольные.
Глаза его слушателя сверкнули.
— О, — воскликнул он, и теперь в его словах слышалась тонкая многозначительная насмешка, — но теперь, покинув родной город, вы вряд ли продолжаете хранить эти обычаи милосердия, не так ли? Наверняка, ведь перестали соблюдать их.
— Тот, кто когда-либо жил в Йоме, — строго произнес Кросби, — никогда не забудет его зелёные холмы с абрикосовыми и миндальными деревьями, прохладными источниками, сбегающими со снежных гор и бурлящими под деревянными мостиками; и всякий, кто помнит обо всём этом и дорожит своими воспоминаниями, никогда не нарушит ни один из его неписаных законов и обычаев. Их исполнение для меня столь же обязательно сейчас, как и в те времена, когда я жил в благословенной земле своей юности.
— В таком случае, если бы я попросил у вас о небольшом одолжении, — льстиво начал седобородый, придвигаясь поближе к Кросби и торопливо прикидывая в уме, какую сумму можно было бы выклянчить, — если бы я попросил вас ссудить мне…
— В любое другое время я непременно помог бы вам, — не дал закончить ему Кросби. — Однако в январе и феврале наш закон запрещает принимать или делать подарки. Более того, нельзя даже говорить о них, — это может принести несчастье. Поэтому нам лучше оставить эту тему.
— Но ведь сейчас только декабрь! — почти взмолился незнакомец, увидев, что Кросби встает с лавки. — До конца месяца ещё целых восемь дней!
— Афганский январь начался вчера, — с оттенком назидания ответил Кросби своему собеседнику, с недоумением взиравшему на него с лавки.
— Я не верю ни единому его слову, — вне себя от ярости пробормотал седобородый, сердито глядя вслед быстро удаляющемуся Кросби. — Всё это наглая ложь, от начала до конца. Мне следовало прямо сказать ему об этом. Назвать себя афганцем!
Ругательства, которые он извергал в течение следующего получаса, только подтверждали старую пословицу, что два собрата по профессии никогда не могут прийти к согласию.
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
