Фантастика. Журнал "Парус" [компиляция] - [14]

— Откуда вы? — удивленно спросил он у Хромого.

— С Венеры.

— С Венеры? А не врешь? — Мужчина бросил ручки своей тачки. — Ну-ка, расскажи, как вам там живется? Говорят — лучше, чем в раю!

— Рай здесь, на Марсе! — удивился Хромой. — Это же всем известно! Поэтому я сюда и прилетел.

— Издеваешься… — мужчина поплевал на ладони и вновь взялся за ручки своей тачки.

…Хромой очнулся и увидел, что разговаривает с пустотой. Все вокруг было окрашено в ядовитооранжевые цвета недоброго венерианского рассвета. Рот Хромого высох, а распухший язык словно превратился в наждачный брусок. Внутренности, казалось, спеклись. Перед глазами все плыло. Он попытался сделать шаг вперед, но какая-то преграда не позволяла. Прошло немало времени, прежде чем он понял, что упирается грудью в посадочную опору космического корабля. На круглом, уходящем ввысь боку было что-то написано. Ниже шли цифры — 1203.

Это был «Гамма-Эол».

Ветер горстями швырял пыль в его открытый шлюзовой люк.

Вода в посеребренных изнутри баках имела чудесный вкус, в холодильниках хранились тонны пищевого льда и тысячи банок фруктового сока.

Хромой выпил сразу не меньше чем полведра воды, его вырвало, и он уснул прямо на полу. Спал двое суток, просыпаясь только для того, чтобы пить снова и снова.

На третьи сутки он почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы приступить к осмотру корабля. Система жизнеобеспечения исправно перерабатывала венерианский жар и солнечную радиацию в электроэнергию, дававшую кораблю свет, прохладу и чистый воздух. Трюмы были полны продуктов и снаряжения. Все верхние помещения носили следы разнузданного, хотя и торопливого, грабежа. Особенно пострадало на- J вигационное оборудование: одни приборы отсут-] ствовали вообще, выдранные с мясом, другие были безнадежно испорчены. Радиопередатчик и штурманский компьютер кто-то в упор изрешетил крупнокалиберными пулями. Один из семи скафандров отсутствовал. В самой большой из холодильных камер стояло шесть металлических гробов, на каждом из которых лежала заиндевевшая парадная фуражка. Седьмой гроб, нераспакованный, находился на складе. Предусмотрительность хозяйственной службы, снабжавшей каждый космический корабль полным комплектом похоронного снаряжения, всегда служила астронавтам темой для мрачных шуток, однако здесь, впервые на памяти Хромого, она не оказалась излишней.

Полетная документация и бортовой журнал j исчезли, но среди личных вещей экипажа Хромой нашел несколько диктофонов, а на камбузе обрывки газет. Их изучение дополнило картину трагедии.

Почти все, о чем неделю назад говорил бригадир, оказалось правдой. Очередной нарыв на теле человечества, грозивший рано или поздно перерасти в раковую опухоль, был вскрыт, и хотя зловонный гной фанатизма, чванливого невежества и мракобесия еще заливал целые страны, возврата к прошлому уже не могло быть. Как всегда, нашлись люди, способные пожертвовать личным благополучием ради общего блага. Их борьба и гибель всколыхнули многих других — тех, кто еще совсем недавно покорно глотал все, чем пичкали лживые «пророки» и лукавые «мессии».

На Венере об этих событиях знали очень немногие, и как раз те, в чьих интересах было сохранить существующее положение вещей. Корабли, посланные для эвакуации Компаундов, не достигли цели, введенные в заблуждение ложными сигналами радиомаяков. Благополучно сумел сесть только «Гамма-Эол». Обессиленный экипаж еще лежал в рекреационных камерах, когда к кораблю осторожно подобрался ракетобот, до этого в целях маскировки соблюдавший полное радиомолчание. Оставалось неизвестным, каким образом убийцы проникли внутрь «Гамма-Эола» — обманом или силой. Помощник капитана, встретивший их в шлюзовом люке, был убит на месте. Еще четверых членов экипажа, в том числе и капитана, смерть настигла в помещении центрального поста управления. Но затем незваные гости натолкнулись на сопротивление — один из пилотов, находившийся в носовом отсеке, и техник, незадолго до этого спустившийся в машинный зал, успели вооружиться.

Нападавшие отступили. При этом они унесли с собой или разбили все, что служило кораблю глазами, ушами и мозгом. Но парализованный «Гамма-Эол» еще способен был кусаться. Едва ракетобот успел отшвартоваться, как забаррикадировавшийся в машинном зале техник включил маршевый двигатель, что строжайше запрещалось делать не только на поверхности планет, но и в ближнем космосе. Тем самым он подписал смертный приговор не только врагам, но и самому себе.

Одного-единственного энергетического импульса оказалось достаточно, чтобы размазать ракетобот по склонам соседних скал. Сам «Гамма-Эол» почти на треть вплавился в венерианский базальт.

Последний оставшийся в живых член экипажа совершил над телами своих товарищей похоронный обряд и, вооружившись финверсером, вышел наружу. Какую цель он ставил перед собой: завершить дело, ради которого их сюда послали, или просто отомстить за смерть друзей, — навсегда останется неизвестным. Бесспорно одно — это был мужественный человек. Безопасному и сытому существованию внутри корабля он предпочел то, о чем Хромой до сих пор не мог вспомнить без содрогания — черную раскаленную ночь, переполненную страхом, жаждой и отупляющей усталостью…